болезней на свете… Нужен же еще и авторитетный источник информации. А вы в какой газете работаете?
Я назвал.
Он кивнул:
– То, что нужно. Большая, известная газета. Я хочу, чтобы это было обязательно опубликовано, – он протянул мне школьную желтую тетрадку, – Когда первую запись делал, то под рукой вот эта оказалась чистая… сына… Может быть, посмотрите?
Я вздохнул. Сколько за свою журналистскую жизнь мне пришлось перечитать и таких вот бумажных, и электронных писем, заметок, статей читателей. Страшно вспомнить. Редко, когда среди них есть действительно что-то стоящее, интересное. Ведь здравые люди очень редко пишут в газету. Большинство присылаемых материалов – это просто бред психически не совсем здоровых людей.
Я мысленно ответил Запалину: «Да, все хотят что-то свое опубликовать, только вот кому эта писанина интересна…»
Но я ничего не сказал. Не хотелось обижать хорошего, судя по всему, человека. Но и читать про какие-то болезни, так же, как и слушать, мне совсем не хотелось. Я колебался: взять или все-таки как-нибудь отговориться. Мол, некогда. Или, что доктор рекомендовал мне некоторое время утомленные компьютером глаза поберечь, ничего не читать…
И тут в кафе вошла девушка. Какая девушка! Высокая, почти в мой волейбольный рост. С очень достойной грудью. Какие изящные бедра! А вырез на длинном платье очень смел. Очень смел.
Девушка, не спеша, обвела кафе взглядом. Наши глаза встретились, и она задержала свой взгляд на мгновение. Тут же к девушке подскочил хозяин заведения:
– Проходи, красавица. Покушать? Попить? Все очень вкусно. Все свежее, все здоровое. Брат с семьей все своими руками выращивает. Нигде такого не попробуешь. Только у Самсона. Садись. Вот сюда садись. На лучшее место садись…
Я не отрывал от нее взгляда.
Самсон проводил девушку к свободному столику. Она заказала кофе. Поигралась с сумочкой и косметичкой.
Запалин что-то говорил, объяснял мне. Я делал вид, что слушаю. Но мне ничего не шло в голову. Я смотрел на эту девушку. На ее лицо. На аккуратный носик. На длинные дьявольски-черные волосы. На узкие ладони. На, без сомнения, нежные пальцы. На бедро, нахально озирающее из выреза.
Она, не спеша, помешала сахар в кофе. Аккуратно положила ложечку на блюдечко.
Она, не спеша, сделала первый глоток. Одобрительно кивнула. И я был с ней согласен. У Самсона подавали замечательный кофе.
Все также не спеша, она просмотрела меню. Чему-то улыбнулась. Самсон был тут как тут:
– Что-нибудь еще закажете? Все очень вкусно. Все свежее, все здоровое. Брат с семьей все своими руками выращивает. Нигде такого не попробуешь. Только у Самсона…
Она снова улыбнулась:
– Спасибо. Я выпью только кофе…
Алые, спокойные и такие волнующие губы. Легко, чутко прикасаются к маленькой кофейной чашке. Глоток. Губы сомкнулись. Пауза. Разомкнулись. Еще глоток. Пауза. Еще… Сомкнулись… Разомкнулись…
Я не мог удержаться. Я смотрел, да я во всю пялился на нее. Вероника-Инесса, гуд бай!
А