губы и вдруг хлопнула себя по лбу. – Точно, блин! Вспомнила! Леонидовна, он со мной, не кипятись. На вот тебе, за верную службу, – она сунула в руку бдительной консьержке смятую банкноту и выпроводила из квартиры.
– Наручники снимите, – напомнил поднявшийся Виктор. Охранник отстегнул наручники и ушел вслед за консьержкой.
– Ты вообще кто? – красавица нетвердо опустилась на стул.
Перед ней стоял, растирая запястья, длинноволосый скуластый парень в модной щетине. Взгляд его поражал. Зрачки были черными, а раек вокруг – почти прозрачный. Так смотрят волки. Обалденный типаж.
– Ты откуда? Из под…подтанцовки?
– Из-под… чего?
– Подтанцовки…
Девушка вдумалась в смысл слова и засмеялась.
– Под… под-тан-цовка… Во, блин, заговорила, как Черномырдин после банкета…
Слушай, ну ты кто ва-абще?
– Я не знаю.
– Очень приятно, – похмельно представилась хозяйка квартиры, – Ксения Ноздрачова. А скажи мне, «Я не знаю», имя у тебя есть?
– На вокзале меня зовут Виктор.
– Меня звали Виктор, – пробормотала Ксения. – И че?
Она оглядела простенький прикид незнакомца.
– Слушай, может, ты модель?
– Модель чего?
Ксении опять стало смешно.
– А ты при-при-прикольный, – заикала она сквозь смех. – Модель чего? – и с досадой на саму себя закончила. – Модель человека, блин.
Ксении часто приходилось просыпаться в чужих домах в окружении незнакомых людей, поэтому ее не особенно встревожило появление в доме нового персонажа. Но его тупые ответы и манера поведения совсем не походили на тусовочные. Ей стало не по себе. С кем она вообще сидит один на один на ночь глядя?
– Хочешь выпить? – спросила Ксения.
Парень занавесился чубом с четким клоком седины.
– Мне нельзя.
– Здоровье не позволяет?
– Меня отравили клофелином на водке. Я ничего о себе не помню. Пить нельзя, иначе память не восстановится.
– А-а, – обрадовалась Ноздря, – то-то я смотрю, ты странный какой-то. И че, ничего не помнишь? А как за девушками ухаживать, тоже забыл?
– В голове туман, – парень сказал это так подавленно, что Ксении расхотелось шутить.
– Ничего, – она бодрячески потерла ладони, – клин клином вышибают. Клофелин – кофейком. Клептоманию – клаустрофобией.
Незнакомец шутки не оценил.
– Ты чего не смеешься? – спросила Ксения. – Продвинутые тут обычно смеются.
Знаешь, что такое клептомания?
– Нет.
– А клаустрофобия?
– Тоже нет.
– Понятно. Шутка тонкая, не для всех.
Ксения сделала закладку покрепче, чтоб протрезветь, и пока орудовала вокруг кофейного экспресс-автомата, отвлекала «гостя» болтовней.
– Между прочим, я очень быстро трезвею, – говорила она, хлопая дверцами навесных шкафчиков, – практически мгновенно. Закалка. Телевизионная муштра. Бывает, припрешься на корпоратив, ну никакучая, а как только крикнут «На сцену», или «Эфир!» или «Мотор!»,