умнее будь, пересчитывай и взвешивай поступающий товар с нашим работником. Возчика мы заменили, нет к нему доверия больше.
Не смотря на то, что была на сносях, дохаживала последнюю неделю и на обещание председателя выкупить её дом обратно, всё же уволилась, не захотела больше торговать. Из своего дома перешли жить к соседям, у тех нашлась свободная комнатка. В конце мая месяца под утро Тоне стало совсем худо, чтобы не тревожить спящего Андрея, вышла на улицу, прошла во двор своего дома, он всё ещё пустовал, тут под берёзкой и родила своего первенца. Здесь её и нашёл Андрей, лежащую без сознания рядом с новорожденным, закутанным в её кофточку. Сбегал к дяде Ване за лошадкой, он держал колхозную лошадёнку дома, пригнал. Привёз Тоню в больницу. Всё ещё будучи без сознания она родила второго мальчика, о котором ни она, ни Андрей никогда не узнали. Принимавшая роды акушерка, Тоня Веснина, знала о нелёгком положении в семье Андрея и решила ребёночка присвоить, считая так, коли отобрала девица моего Андрюшку, так пусть хоть его ребёнок останется мне на память. В дальнейшем узнала, что Веснины назвали первенца Виктором, назвала и своего так же, дав ему отчество Андрея. Так на свете стало два Весниных Виктора Андреевича. По воле рока братья-близнецы были разлучены, если не навсегда, то на многие годы. Замуж акушерка так и не вышла, посвятила жизнь свою сыну. В семилетнем возрасте отдала его в Суворовское училище и перебралась жить к нему поближе. Он вырос, стал офицером Красной Армии, служил в войсках ВДВ специального назначения, дослужился до полковника. И лишь перед самой кончиной матери узнал от неё правду о своём появлении на свет. Всё хотел разыскать настоящих родителей и брата, но кратковременные отпуска быстро проходили, а найти так и не удавалось. Иногда появлялся некий след, но стоило попасть в часть до следующего отпуска, как призрачный след снова исчезал. Не помогали в поисках и сотрудники КГБ.
Андрей на радостях загулял, и только по настоянию отца появился в больнице. Тоню выписали. От квартиры хозяева отказали, ссылаясь на то, что стары уже, а ребёнок шуметь будет да и запах опять же… Будто и своих детей никогда не было, коротка же память человеческая. Андрей повёл Тоню к родителям.
– Чего уж, пойдём, чем по чужим углам мыкаться с малым-то… А коли мать прогонит, придумаем чего-нибудь.
Дед обрадовался: – Первенец! Внучок!
Посадит ребёнка на свою широкую ладонь, таскает по избе, приговаривает: – Во, какой крепкий мужичок растёт! Настоящий казак! Каков молодец, а?
Бабка Варя к ребёнку не подходила и даже не глядела в его сторону. Ходит по комнате, шипит про себя тихонько: – У, гадёныш, разорался…
Ни за что не подойдёт, бельё не сменит, хоть заорись. Всё же как-то в отсутствие Тони подошла, заглянула в корзинку. Виктор булькал чего-то беззубым ртом, зыркая глазами за солнечным зайчиком на стене, корчил рожицы.
– У, филинёнок, ишь глазищами-то ворочает,