он мысленно стал вспоминать доклад, ища промашку. Никак не мог привыкнуть к начальственному взгляду, хотя работали вместе они давно и успешно.
– Ну-с, Игорь Валерьянович, – Имант Иванович по привычке пощипал себя за мочку уха, – пришла и твоя очередь.
– Я где-то прокололся? – забеспокоился Кушак, мгновенно вспомнил о недавнем взрыве в термическом цехе, который негласно опекал.
– Будешь решать глобальную задачу по обезвреживанию вражеской агентуры, так-то. Слушай меня внимательно и не перебивай. Но прежде скажу: твоя кандидатура одобрена в наркомате, возможно, о ней доложено товарищу Сталину. Сиди, сиди! – успокоил капитана, который вскочил с места при упоминании имени вождя. – Мне передали мудрое замечание Иосифа Виссарионовича по поводу выселения немцев из Республики. Он сказал: «Эти пособники фашистов будут у нас заложниками».
– А у нас оказались заложницы, – не совсем уместно вставил капитан и тотчас поежился, поймав колюче-недовольный взгляд начальника горотдела.
– В наркомате внутренних дел совершенно справедливо считают, что в среде немецких пособников может быть и обязательно существует скрытый орган сопротивления, диверсионная или саботажная группа, ставящая своей целью нанести урон нашему тылу.
– Я тоже об этом подумал! – Капитана распирала гордость и не терпелось приступить к действию, поэтому он позволил себе и не сдержаться.
– Игорь, я же просил меня не перебивать, – укорил Кушака начальник, – сбиваешь с мысли.
– Виноват!
– То, что советскую власть немки поливают грязью, это – факт. Нам наплевать, что эти фрицевы дочери думают, но… Имант Иванович вскинул свой черный протез и, словно обрез, направил в грудь Кушака. – Ты у нас мастак на глубокие разработки. Посему… внедряйся-ка в самую гущу этих фрау и фройлен, копай глубже, выявляй сердцевину, поддевай корни и выкорчевывай их.
– Я готов, Имант Иванович, но каким образом сие лучше проделать?
Восторг в душе капитана сменился разочарованием, он лихорадочно искал повод, чтобы отказаться от опасного задания. Прекрасно понимал: ежели бы все было легко и гладко, то начальник самолично копнул бы этих немок, но… одно упоминание о наркомате, о вожде имело двоякий смысл: в случае успеха Имант Иванович разделит с ним славу, пожнет плоды, а в случае провала столь сложной операции ответственность падет на одного Кушака, как это бывало не раз в органах. Козел отпущения в органах подобен стрелочнику на железной дороге, он за все крушения в личном ответе.
– Займешь с завтрашнего дня новую должность. Заступишь на пост начальника режимной зоны в Сиблаге, жить будешь прямо в немецком бараке. Все будут думать, что ты старый вохровец, охранник, тупой солдафон. Об истинной цели твоего внедрения в среду немецко-фашистских пособников буду знать в городе только я и еще один агент. С ним я тебя познакомлю после нашего разговора. – Имант Иванович вновь начал раскачиваться в кресле, то и дело поглядывая отрешенно на капитана. Черный