нашей «натуральной школы», придавшие ей чрезмерное социальное звучание. Герой романа Л. Сандерса тридцатидвухлетний Джошуа Бигг, несмотря на явную принадлежность к малым сим (рост пять футов и три восьмых дюйма – что существенно ниже среднего) и на связанные с этим обстоятельством комплексы («Я недомерок… Я никчемный, безвольный коротышка… Я маленький, тихий, очень обычный…»), не раскисает чрезмерно. Он не воображает себя испанским королем, не пишет жалостливых писем ближайшей соседке и не занимает денег. Напротив, он занимает должность шефа отдела расследований в солидной адвокатской конторе и в этом качестве ищет убийцу. Безоружный и слабосильный, но юркий, как гном в стане гоблинов, наш герой к финалу обнаруживает преступника, причем тот оказывается полной противоположностью сыщику – высоким, красивым и обаятельным мерзавцем. Иного, впрочем, и быть не могло. В этом, понятно, романе.
На первый взгляд может показаться странным выбор на роль главного героя триллера этакого мальчика-с-пальчик, который не в состоянии даже толково дать человеку по физиономии, да и не любит это делать по моральным соображениям. Массовая продукция Микки Спиллейна, Картера Брауна, Ричарда Пратера и прочих как будто обязана была нас убедить в необходимости тут белокурой бестии с крепкими шеей и кулаками. Можно, конечно, заподозрить в Сандерсе убежденного борца с дискриминацией, принципиально выступающего на стороне славных малых, коих безжалостное общество награждает обидными прозвищами вроде «метр с кепкой» (в смысле «три фута со шляпой»). Однако скорее всего дело не в этом. Во всяком случае, не только в этом: трудно исключить наличие у автора приязни к низкорослым умникам и неприязни к своекорыстным великанам-симпатягам, но появление романа «Десятая заповедь» обусловлено обстоятельством куда более принципиальным.
Книга Сандерса напоминает нам, что Америка – отнюдь не только конвейер и ширпотреб. Отступление от стандарта в романе о Джошуа Бигге – не прихоть автора: выбор героя запрограммирован спецификой предполагаемой аудитории. Поразительно точная, иногда буквально «точечная» адресность того или иного детективного романа не вызывает сомнений. Каждый микросоциум, структурированный или даже вполне аморфный, обязан получить произведение, максимально отвечающее его вкусам и отражающее его интересы. Существуют детективы, априори предназначенные для темнокожих, нацменьшинств, женщин, геев, военнослужащих, инвалидов, бейсболистов, близоруких, любителей пиццы и т. д. – практически для всех, кто в состоянии отдать за покетбук доллар-другой. Ошибки здесь должны быть минимальны: феминистки, например, не станут читать Картера Брауна, полицейские – Дональда Уэстлейка, домохозяйки – Ван Гулика и тому подобное. (Известен ведь случай неадекватной реакции ветеранов Вьетнама на экранизацию известного романа Алистера Маклина «Пушки острова Наварон», когда вдруг обнаружилась невольная самоидентификация зрителей с совершенно отрицательными персонажами.) Лоуренс Сандерс