заслугами. От Ратаева он получил 150 рублей в месяц, перейдя в ведение Рачковского, получил 500 рублей, попав к Герасимову, он стал зарабатывать более 1 тыс. рублей в месяц – больше, чем директор Департамента полиции.
В студенческие годы Азеф едва не умирал с голоду. Когда он приступил к работе в электрической компании, то нанимал дешевую квартиру, а летом, чтобы ездить на скромную дачу, выпрашивал у друзей бесплатный железнодорожный билет третьего класса. Через несколько лет Азеф уже выглядел солидным барином, одетым в костюмы от лучших портных. Его можно было встретить в театральных ложах в Петербурге и в игорных домах на Французской Ривьере. Полицейского жалованья не хватало для такой широкой жизни. Азеф беззастенчиво запускал руку в партийную кассу. «Он брал сколько нужно, – свидетельствует А. Аргунов, – о чем и сообщал, а иногда и не сообщал».
Азеф постоянно подчеркивал, что добывает интересующие полицию сведения окольными путями. «Относительно покушений, – разъяснял он, – никогда нельзя узнать деталей, которые известны тем только, кто занимается этим, да и то не всем».
Азеф был весьма скуп насчет информации о членах Боевой организации. В своих донесениях он высказывал туманные предположения о ее составе, обещал навести справки, сетовал на невозможность выяснить личности боевиков, которых сам же принял в ряды организации. В Департаменте полиции чувствовали это и упрекали Азефа. В одном из писем к Л. А. Ратаеву он пишет: «Вы упрекаете меня в недомолвках и говорите о бесцельности нашего существования, если мы не сумеем сберечь того, кто дороже всего. На это я могу сказать только то, что я, как всегда, так и теперь, работаю для Вас с полной свойственной мне добросовестностью и осторожностью и желал бы видеть у Вас полное ко мне доверие».
Он затеял игру в прятки по поводу своего ближайшего помощника Бориса Савинкова – неохотно признал, что знает такого, потом попросил прислать одну фотокарточку, затем другую. Азеф пожертвовал Борисом Савинковым только после того, как требования полиции стали слишком настойчивыми. После его ареста он отказался предпринять какие-либо шаги для его освобождения. Впрочем, после дерзкого побега Савинкова из камеры смертников Азеф договорился с Герасимовым, что не будет второй раз сдавать полиции своего помощника. Но стоило только Б. Савинкову отказаться от участия в терроре и от работы с Азефом, последний немедленно сдал его полиции, и только чудом Савинкову удалось избежать ареста.
Осенью 1907 г. было принято решение после почти годичного перерыва возобновить «центральный террор». Азеф вновь возглавил боевиков. В этот период весь политический розыск в столице строился на указаниях Азефа; от него зависела даже свобода передвижения царя. Если он гарантировал отсутствие в городе террористов, охранное отделение давало «добро» на выезд. Когда он предупреждал об опасности, царь не покидал своей резиденции.
Пятнадцать лет Азеф выполнял свои агентурные обязанности, и каждый день из этих пятнадцати лет