Ты все равно поймешь.
– Тогда объясни.
– Меня послали, чтобы я был около тебя. И знал, что у тебя происходит.
Единым оба владели недостаточно, чтобы строить сложные предложения. Поэтому Рост спросил в лоб:
– Шпионить?
– Нет, это сложно, когда не можешь передать жрецам, что знаешь, – пояснил Шипирик.
– Без связи разведка теряет смысл, – согласился Ростик.
– Просто быть рядом, помочь, если что-то у тебя не получится, учиться, если удастся подслушать ваши беседы с Сатклихо.
– Подслушать? – Рост смутился. – Значит, ты подслушивал?
– Вы слишком много говорили по-человечески, – признался Шипирик. – Сейчас, когда есть слова на Едином, стало лучше.
– Я все-таки не понимаю, зачем? – спросил Сатклихо.
– Я и сам не понимаю, – Пернатый повел клювом к правому плечу, что выражало у него подобие улыбки. Но почему Рост знал об этом, он тоже не мог бы сказать. – Просто наши верховные жрецы решили, что нужно дружить с тобой, Рост-люд.
– Зови меня просто Рост, – попросил Ростик и удивился себе.
Он совсем не был потрясен тем, что только что узнал. Он словно бы об этом уже догадывался… Нет, даже не догадывался, а просто выстроил такую гипотезу. Поведение пернатого не было странным, бегимлеси в своих стаях ведут себя так же – приходят, уходят, кормятся, слушают и, если появляется необходимость, помогают. А вот почему он, Ростик, повел себя по законам пернатого племени, втайне надеясь, что это правильно? И почему он полагал, что именно такое поведение оправдается? Может быть, он уже начал не только Единый понимать, но и научился выстраивать будущее?
Глава 6
Незадолго до того как снег начал таять под крепнущими лучами полдневного солнышка, Ростик довольно серьезно занемог. Он лежал в своей кровати, у него ничего не болело, не было ничего похожего на температуру, но он не хотел есть, и ему все казалось бессмысленным. Самое печальное, что это почему-то сказалось на Сатклихо и обеих Ростиковых женах. Они тоже стали вялыми, почти не разговаривали между собой, и все хозяйство постепенно перешло к волосатикам.
Те были не против, наоборот, оживились, снова выманили несколько коров, но вот незадача – почти все они оказались уже выдоенными. Если и было в них молоко, то только четвертое в лучшем случае. А оно, сколько Ждо этих ящероподобных буренок ни доила, помогало мало. Ни Рост, ни аймихо не поправлялись.
Занятия с Сатклихо, конечно, прекратились, причем Ростик умом-то понимал, что не узнал еще очень многого, что должен бы знать, но в душе остался спокоен, словно все его любопытство, поддерживаемое, может быть, энергией учителя, разом выветрилось. То, что Рост каким-то таинственным образом связан с женами, его не удивило, а, наоборот, порадовало, хотя и жаль было, что он «заразил» их своей апатией, когда обе вынашивают его детей. Но вот связь с учителем его раздосадовала.
Так прошли последние, самые нелегкие деньки весны, когда трава еще не стала выбрасывать в воздух свежий кислород для дыхания, а песок с пляжей уже забивался в легкие,