от мужа.
Мне снова вспомнилась коммуна: как после нашего возвращения домой мать отказывалась выходить из дома одна, как она всюду водила с собой отца.
– Вам об этом хотелось поговорить? – спросил Кевин.
– Нет, все дело в этом центре. Я знакома с его руководителем. В детстве…
Хочу ли я откровенничать? Эту тему я обычно не обсуждала даже с ближайшими друзьями.
– Когда я была маленькая, моя мать привела нас с братом в эту коммуну. Мы прожили там восемь месяцев.
– Насколько я понимаю, это был не лучший период вашей жизни, – заметил он сочувственно.
Конечно, тогда было и что-то хорошее: мы купались в реке, носились повсюду босиком вместе с другими детьми, играли с животными… Но даже приятные воспоминания были словно окутаны темным облаком ужаса.
– Непростой, и мне не хочется об этом вспоминать.
– Вам поэтому не хотите работать с этой пациенткой?
– Я боюсь, что буду не лучшим доктором для нее.
Он прикусил нижнюю губу.
– У нас все психиатры хорошие, это не проблема. И я понимаю, почему вам не хочется браться за этот случай, особенно если вы опасаетесь контрпереноса.
– Разумеется, именно этого я и опасаюсь.
– Но если вы сможете сохранять объективность и не делиться своим опытом…
Для психиатра важно не обсуждать с пациентом свои чувства. Мы можем рассказать, что переживали сходные ситуации травмы или насилия, но в подробности нам пускаться запрещено.
– Я не вижу этических причин, по которым вам нельзя было бы продолжать работу с ней. А вы как считаете?
Я обдумывала его слова, разглядывая книги на полке – среди них было несколько по медитации. Доктор Насер специализировался на логическом бихевиоризме, сочетавшем в себе традиционный когнитивно-бихевиористский подход с практиками осознания и принятия, заимствованными из буддистской медитационной традиции. Судя по остальным корешкам, он также увлекался философией. Пора было что-то ответить.
– Наверное, нет.
Меня беспокоило, что воспоминания об этом непростом периоде помешают мне сохранять объективность, но он был прав – никаких этических причин отказываться от работы с Хизер у меня не было.
– Думаю, я продолжу с ней работать и буду действовать по обстоятельствам.
Кевин кивнул.
– Если снова захотите обсудить это, дайте знать.
– Спасибо. Посмотрю, как все пойдет.
Вернувшись в кабинет, я задумалась над нашей беседой.
На душе почему-то остался странный осадок – не потому ли, что я разоткровенничалась с коллегой? С незнакомым, по сути, человеком? Пришлось напомнить себе, что я не так уж и много ему рассказала, и волноваться тут не о чем. И все же меня не отпускало ощущение, что я приоткрыла какую-то дверь, закрыть которую теперь уже не удастся.
Глава 5
Вспоминая наши первые месяцы в коммуне, когда Аарон еще не встал во главе всего, я понимаю, что ему было тогда года двадцать два. Но мне он всегда казался намного старше: он держался очень уверенно