освеживший душный воздух и ярко преобразивший возделанные окрестности.
Когда-то в древности здесь росли леса, в данное же время они были почти сведены, оставшись в основном только в горах, уступив место возделанной земле. По обе стороны дороги шли заметные сады цитрусовых деревьев, чередующиеся с полями. Вдали затянутый голубоватой дымкой стоял и тянулся хребет Атлас. Часто прямо на обочине возникало деревце, усыпанное ярко оранжевыми сохлыми плодами, или кактус; но ни то ни другое не было похоже на милые сердцу итальянские пейзажи, и даже поля здесь были возделаны совсем по-другому. Большое впечатление оставлял быстрый бурный мутный поток реки, к которому приближались несколько раз. Мальвази никогда прежде не видела столь многоводных рек.
Двигались размеренным ровным шагом, лишь изредка были слышны скачки одного-двух коней, уносившихся во главу вереницы.
Из Эль-Аснама, небольшого тесного городишка, выехали поздно, по причине выжидания того, что могла сказать погода. Прохлада усилилась в настоящий холод, небосвод затянулся матовой бледностью, настолько плотной и тяжелой, что проводники хотели переждать, пока непогода разрешиться. Но Омару Мейяду надоело ждать, он приказал спешно отправляться.
Сначала пошел холодный ливень, и после чего сразу дорога раскисла, копыта стали чавкать, а колеса вязнуть. Добавился мелкий колкий град, заставивший Омара Мейяда выругаться, полностью укутать лицо и затянуть в рукава руки.
Переменчивость дождя с градом сменилась мокрым снегом, постепенно ставшим переходить в густой снегопад. Вмиг кругом все побелело и просветлело, приобретя впечатление кристальной чистоты и свежести. Полог повозки открывать не давали, однако же Мальвази ухитрилась отогнуть его снизу, и белый свет, свежесть и прозрачность неожиданно пахнули ей в лицо. Первый раз в жизни так!
После этого она как будто пришла в себя и по новой ощутила все происходящее… Тележное колесо глубоко увязало в грязи, покрытой снежными хлопьями. Ее увозили неведомо куда, на что? У себя на родине ей никогда не доводилось видеть снег вблизи и поэтому он казался ей чуждым и отталкивающе холодным, вызывая подобное отношение ко всему окружающему.
Началось самое ужасное что только можно себе представить при подобной погоде, задул порывистый ветер, превратив продвижение в муку. Снег повалил чаще и быстрей. Видимость пропадала на расстоянии десяти шагов и это очень сильно тревожило Омара Мейяда, он постоянно озирался по сторонам. Вокруг себя и повозки с итальянкой он собрал все свои немалочисленные силы.
Чутье подсказало ему что сзади происходит оживление.
Обернувшись назад Омар Мейяд первое что заметил – трех верблюдов с незнакомыми седоками в бурнусах, и обернутых шешом лицах, усиленно погонявших своих животных прямо к нему. Люди из его свиты скакавшие на конях рядом казались совершеннейшей мелюзгой, поэтому было от чего заволноваться.
Наездники на верблюдах,