почувствовала себя лучше и устало опустилась на какой-то деревянный ящик. Дом сложно было назвать жилым. Он скорее походил на старый сарай, где беспорядочно валялась всевозможная утварь, а плотные шторы скрывали за собой грязные, пыльные стекла, сквозь которые невозможно было ничего рассмотреть. Вечерело, а ливень все не прекращался. Янко молча озирался по сторонам в поисках чего-нибудь, что позволило бы им хоть немного осветить эту ветхую лачугу. Он чиркнул мокрой спичкой по наждачной бумаге, которую достал из сумки, и пусть не с первого раза, но комната, наконец, озарилась тусклым светом. Юноша обнаружил на полуразвалившейся печи старую свечу и зажег ее:
– Я раньше не видел этого места. Никогда бы не подумал, что в чаще кто-то мог жить, – он обернулся на дрожавшую от холода девушку. Конюх подошел и опустился перед госпожой на колени. Ее волосы были мокрыми, а лицо влажным от дождя. Она была перепачкана в болотной тине, но казалась ему самой красивой на свете. Янко вновь возблагодарил бога за то, что он уберег их от беды. Он не боялся за свою жизнь, хоть и знал – случись что с госпожой, его явно казнили бы. Просто при мысли о том, что по его вине могла бы погибнуть доамна, юноша содрогался от ужаса.
– Сколько же нам придется пробыть здесь? – прошептала Илинка, обхватив плечи, ее бил сильный озноб.
– Вам холодно? Нужно… наверное, попытаться растопить печь, вот только здесь нет поленьев, – Янко поднялся, не в силах смотреть на усталое лицо девушки. Его самого трясло от холода и сырости. Нужно было придумать, как согреться. Конюх принялся переворачивать все вверх дном и, наконец, обнаружил старый сундук с тряпками. Чихнув от взметнувшейся в воздух пыли, Янко на миг задержал в руках какое-то покрывало и встряхнул:
– Вот, смотрите, что я нашел, доамна! Укройтесь, будет теплее… – он протянул его девушке, и та принялась кутаться в него, а юноша покачал головой и тихо продолжил. – Нет, так не пойдет. Вам бы переодеться. Может, тогда посмотрите сами какую-нибудь одежду? Там вроде есть.
Илинка, растерянно кивнула, согласившись с тем, что толку от тряпки действительно мало, и принялась сама осторожно вытаскивать из сундука вещи:
– Мне так жаль утопшую лошадь…
– Да, этот конь был чудесным скакуном.
– Эти животные много значат для тебя… – Илинка перехватила расстроенный взгляд и склонилась над сундуком. – Это моя вина. Если бы я не ослушалась тебя, все было бы иначе.
– Моим долгом было спасти вашу жизнь!
– А здесь, кажется, раньше жила семья… с ребенком, – девушка с улыбкой отложила детское платье в сторону и достала изрядно поношенную, затертую местами рубаху. – Возможно, это подойдет тебе. Тоже переоденься.
Янко неловко взял протянутую ему вещь и, благодарно улыбнувшись, принялся расстегивать на себе грязный кафтан. В тусклом свете его загорелая кожа отливала золотом, и когда Илинка, обернувшись, протянула юноше еще и брюки, то невольно скользнула взглядом по его