круги. С тех пор как старик вернулся домой, он не выпил и глотка воды. Испепеляемый яростью, он закрылся в кабинете, превратившись в хищника, упустившего добычу. Прошло уже несколько часов, а его беглянка жена так и не была поймана. Одному лукавому было известно, где она могла находиться вместе с этим ничтожным слугой. Бужор прежде вообще не обращал на него внимания, разве что слышал о том, что Бьянка пылала какими-то чувствами к этому щенку. И это было ему абсолютно безразлично. Он – единственный правитель, которому девушка должна подчиняться. Хоть та и была покорна телом, ее душа ему и вовсе не сдалась.
Бужор был готов, наконец, начать то, к чему упорно стремился столько лет. Но все планы срывались! Эта паршивая Илинка решила затеять с ним игру в кошки-мышки! Но она ошиблась в одном – он был куда сильнее, нежели та могла представить. И как только она вернется, он раз и навсегда вобьет это в ее голову.
От мыслей, что с дрянной девчонкой могло что-то случиться, Бырцой нервно передергивал плечами и стискивал зубы от бешенства. Для него ее потеря была подобна концу света. Одержимый гневом и страхом одновременно, он ни о чем другом думать не мог. Бужор перебирал бумаги, исчерканные различными схемами и формулами, и отшвыривал их в стороны, злобно рыча, словно зверь. За эту мучительную ночь ожидания его кабинет был разгромлен. Внезапно нащупав какой-то маленький предмет, старик вытащил его из-под кипы бумаг, хмуро и сосредоточенно на него уставившись. Это был медальон. Недорогая, но излюбленная вещица его первой жены. Пальцы у Бужора слегка дрогнули, когда он раскрыл его. В глазах у него застыл холод, стоило Бырцою взглянуть на то, что увидел внутри. Это был крохотный портрет, написанный каким-то малоизвестным художником по просьбе Шофранки. На нем была изображена семья… Счастливая мать, серьезный отец и их маленький сын, так похожий на своего родителя. Сердце старика сжалось на долю секунды, пока он рассматривал этот крохотный, но такой жестокий отголосок из прошлого. Но секунду спустя он моргнул, избавившись от наваждения, и с силой захлопнул медальон. А затем, с размаху швырнул его в самый дальний угол кабинета. Ударив кулаками по столу, Бужор резко поднялся, тяжело задышал, ощутив, как очередная волна ярости затмевает разум. Где же эта проклятая Илинка?!
Раздавшийся стук в дверь оторвал его от ненавистных мыслей о ней, и старик рявкнул:
– Кто там?! Войдите!
Дверь распахнулась, и на пороге появился потрепанный от долгих поисков Марку. Бырцой прищурился, прожигая его свирепым взглядом. Не желая утруждать себя лишними вопросами, ждал, когда же тот сообщит ему хоть что-то. И Крецу проговорил:
– Доамна вернулась.
Старик напрягся так сильно, что его затрясло:
– Где она? – голос его больше напомнил воронье карканье. «Вернулась, значит… жива». Но испытанное облегчение опять сменилось бешенством.
– Она только что въехала во двор вместе с конюхом. Прикажете привести их?
– Я выйду