время Кэбу был удачлив, легко откупался от ментов и гэбэшников, курирующих подпольную деятельность граждан, считался их крестником и чувствовал себя в полной безопасности. Это чувство его и подвело. Стремясь стать богаче отца, что вообще свойственно юности, он переключился на работу с золотом и валютой и был задержан оперативниками КГБ. Оперативники обнаружили в кармане восемнадцатилетнего юноши полторы тысячи долларов и пришли в восторг. Милицейские кураторы тут же открестились от своего подопечного.
Кэбу получил пять лет строго режима с полной конфискацией.
– Не таи зла, – сказал куратор, навестив его в камере перед отправкой в Сыктывкар. – Ты должен был схлопотать полную десятку, прокурор, сука, требовал. Мы твой пятерик едва отстояли, мотивируя тем, что ты наш информатор. Тебе надо было и ему заносить.
– Вернусь, буду иметь в виду, – сказал Кэбу, обнимая куратора.
Но пока он отбывал срок, в стране изменился режим, страна вернулась к законам забытого девятнадцатого века, и все, кто мог, начали безудержно воровать.
Это поклеп, скажут читатели: такого воровства в славном прошлом державы не было. Было, господа. Было! При царе Александре Втором, Освободителе. После указа о раскрепощении крестьян воровство даже царскую фамилию не обошло: один из юных великих князей спер у родной тетушки серебряный сервиз на шестьдесят четыре персоны. На двух подводах увез, недоросль, пока тетушка лечилась на водах в Баден-Бадене.
Вернувшись из мест не столь отдаленных, Кэбу вернуться к бывшей деятельности остерегся, пяти лет хватило, решил сперва осмотреться. Но деньги, как и всякого смертного, его зазывно манили. Присмотревшись к происходящему, Кэбу заметил, что культурно-просветительская ниша еще свободна, ибо от лозунга «хлеба и зрелищ» люди не отказались. И Кэбу создал вполне легальный продюсерский центр, зашифровав в его названии «Х+3» инициалы родителей – Хирико и Зеев.
Раскрутив несколько групп и успешно прокатав их по стране, он приступил к массовому производству дисков с национальной поп и рок музыкой. И деньги к Кэбу потекли рекой, только успевай считать.
Чтобы окончательно покорить прокатчиков, падших на все экзотическое, Кэбу съездил на родину матери в Осако и привез оттуда трех гейш и два десятка мужских и женских национальных костюмов для гостей и сотрудников. Две комнаты центра были переоборудованы под раздевалку, и теперь сотрудники и гости, прежде чем войти в бюро, обязаны были переодеваться в традиционную японскую одежду. Сам хозяин на работе носил сложный костюм эпохи сегунов Токугава. С гейшами он подписал пятилетний контракт, вменив им в обязанность посменную круглосуточную работу.
Мостовой (уже в новенькой генеральской форме) подъехал к бюро «Х+3» во время дежурства самой юной из них – гейши Ясико. Увидев человека, чье лицо постоянно мелькало на экране телевизора рядом с губернатором, девушка смутилась, и улыбка растерянности проступила на ее забеленном личике. Поминутно кланяясь, она провела генерала в