но завершил свою речь приятными для собеседника словами: – Деньги на раскрутку получишь в кассе СБ. Налоговая инспекция, полиция и пресса окажут тебе посильную помощь.
Зильберлейб заказ принял беспрекословно, что такое СБ, знал не понаслышке. Да и сумма, названная генералом в качестве поощрения, была заманчивой.
– Будет сделано, господин генерал! – Затем, помолчав, добавил: – У меня есть к вам небольшая просьба, ваше превосходительство.
– Выкладывай.
– Нуждаюсь в спонсорской помощи для постройки синагоги, разрушенной в период бескомпромиссной борьбы с космополитизмом.
– Ты хотел сказать, на храм синтоизма? – удивился генерал. – В твоем уголовном деле указана национальность – японец.
– На три четверти я иудей.
– Хорошо, найду тебе спонсоров, – пообещал Мостовой. – Но зачем тебе синагога?
– По пятницам там будет молитвенный дом, а все остальные дни недели – концертный зал, – ответил Кэбу.
– Теперь верю, что ты на три четверти иудей, – сказал генерал, с трудом выползая из-за стола.
Зильберлейб был человеком слова.
Попрощавшись с генералом, он немедленно приступил к выполнению задания и отправился на квартиру к Самсону.
Самсон жил в старом доме с облупленной облицовкой и обвалившимися балконами. Какой-то мужчина сидел на скамейке возле дома и лепил из пластилина зверушек. На скамейке уже сохли розовый слон и две синих собачки.
– Документы, – потребовал он, когда Кэбу приблизился к дверям подъезда.
– У меня с собой только водительские права, – сказал Зильберлейб, мгновенно сообразив, что человек сидит здесь неспроста и имеет право лепить зверушек.
– Годится. – Мужчина взял пластиковые водительские права, зачитал в воротник фамилию и номер, и откуда-то из-под шарфа сквозь треск и свист, какие бывают при настройке радиоприемника, прорвалась команда «Пропустить!».
– Никак не найдут средств на новую технику, – удрученно пояснил Зильберлейбу скульптор. – Проходите.
Отдуваясь, Зильберлейб поднялся на шестой этаж по темной и грязной лестнице и уткнулся в обитую дерматином дверь. Из протертого местами дерматина виднелась вата. Сбоку двери висела гирлянда из четырех звонков. Отыскать на затертых табличках фамилию Далилов не удалось, и он нажал верхний звонок.
Дверь ему открыла продавщица Нюра в клубничной маске на лице и ахнула.
– Японец?!.. Вы к кому?.. Пардон, я же по-вашему ни бум-бум.
– Со мной можно по-русски.
– Чудны дела твои, господи!..
– Я к Далилову, – сказал Кэбу. – Он дома?
– Там. – Нюра успокоилась и указала на дверь Самсона. – Слышите, гитара вон. Вы идите без стука, он, когда на гитаре тренькает, ничего не слышит. А после можете ко мне заглянуть, – кокетливо добавила она. – Я сегодня выходная. Моя дверь напротив.
– Спасибо, – поблагодарил Зильберлейб и отправился знакомиться с Самсоном.
Обстановка в