ёлки да палки,
Но гурьбой в стороне
Ковыряются галки
На пожухлой стерне.
Муравьиная куча,
Робкий заячий след,
И угрюмая туча
Закрывает весь свет.
Чернота небосвода,
Предвечерняя мгла.
Вот такая погода,
Вот такие дела.
Телега
Скрипит, но спокойно везёт
Нехитрую, в общем, поклажу.
С неё, хоть двухтысячный год,
В дороге районной не слажу.
Сойду и тотчас в колею,
В её чернозёмную жижу.
На ней даже долю свою
Вперёд на столетие вижу.
На ней то трава, то дрова,
Тяжёлые длинные слеги.
Покуда Россия жива,
Куда ей одной, без телеги…
«Что-то рано стрекочут синицы…»
Что-то рано стрекочут синицы,
Выбирая на зиму жильё,
А весёлые певчие птицы
Летом людям пропели своё.
Журавли замирают в болоте,
Провожая пролётных гусей,
И, наверное, к этой субботе
Откочуют губернией всей.
До свиданья, беспечное лето,
Белый хлеб, ключевая вода,
И спасибо вам всем за советы
И за то, что прощали всегда.
Вдоль дороги берёзы и сосны
Забрели по колено в траву…
Еду жизнью своей двухполосной
Летом в Ряжск, а под осень в Москву.
«Гоню соседскую собаку…»
Гоню соседскую собаку,
Коров топочущих на луг,
Иду неспешно на рыбалку
И что-то напеваю вслух.
Уже в пруду резвятся утки
И гуси чинно входят в пруд…
Какими будут эти сутки,
Что людям добрым принесут?
«Ответил бы, если б спросили…»
Ответил бы, если б спросили:
– Кто ближе тебе и родней? —
Не те, кто кричат: «За Россию!»,
А гнущие спину пред ней.
Дядя Гриша
Григорию Толмачеву
Я кричу, а он не слышит,
Что-то сам себе поёт.
– Дядя Гриша, дядя Гриша,
Дядя Гриша, глянь, клюёт!
Поплавка в реке не видно,
Значит, крупная взяла…
Нет, не лещ, но как обидно,
Что плотва и та сошла.
У костра сидим и дремлем,
Есть и лещ, и есть плотва,
И привычно греют землю
Прошлогодние дрова.
«Не получил ты от жизни всего…»
Не получил ты от жизни всего,
Жизнь не итожишь.
Этот не может уже ничего,
Ты ещё можешь.
Ты на десятом своем этаже
Счастье находишь.
Этот стоит на коленях уже,
Ты ещё ходишь.
Ты не сорвёшься из-за ничего,
Драться не выйдешь.
Этот не видит врага своего,
Ты ещё видишь.
Мчатся упрямые