не отнимая, она держала палец на кнопке звонка.
– Раечка, ты? – на заспанном лице Ильина отразилась крайняя степень удивления, когда он открыл дверь и увидел ее.
В женских глазах горела отчаянная решимость:
– Владимир Владимирович, мне треба с вами потолковать.
– Раечка, а до завтра отложить никак нельзя? – в мужском голосе скользнуло едва прикрытое недовольство.
Ему показалось, что опять что-то у нее случилось дома, заболел, по всей видимости, ребенок, вот и прибежала к нему отпрашиваться.
– Я пришла замолвить словечко за своего мужа.
– Ты, Раечка, пришла просить за мужа? – белесая бровь изогнулась вопросительным знаком, изобразив изумление и непонимание, а где-то в глубине серых глаз блеснула едва прикрытая безумная радость.
– Да, Владимир Владимирович…
Отступивший назад мужчина пристально посмотрел на женские кисти, которые на этот раз выражали полную покорность судьбе.
– Так… – многозначительно протянул он, – а Петька знает?
– Знает. Он сам меня до вас отослал…
– Проходи, – Ильин плотоядно улыбнулся, ибо ежели мужик сам послал свою благоверную, то сам Бог велел. – Давай, Раечка, я повешу, – он принял приталенную дубленку из ее рук.
Впервые Ищенко прошла куда-то дальше прихожей – раньше все ее разговоры со своим прямым начальником заканчивались именно там – и ахнула. Нет, живут же люди, устраиваются в жизни. Она слыхала, что Ильины обитают втроем в четырехкомнатной квартире.
Еще та, темная история была с ее получением. Но то дело прошлое. Поразили Раю не размеры квартиры, а обстановка. Дорогой по всем их меркам ремонт и явно недешевая мебель. А они с Петькой живут, как в собачьей конуре, и ничего лишнего позволить себе не могут.
– Раечка, ты у нас сегодня восхитительна, – хозяин прошелся по всей ее фигуре долгим оценивающим взглядом.
Обтягивающая длинная юбка с высоким вырезом, открывающим тугое бедро. Умопомрачительная вызывающе красная блузка. Сквозь нее призывно белело стройное тело, перетянутое черной узкой полоской почти ничего не скрывающего бюстгальтера. Рая готовилась к встрече.
– Я хочу тебе сказать, что наша форма тебя нисколько не портит, но в этом ты неотразима. Я начинаю бояться, что ни в чем не смогу тебе отказать, – мужские глаза буквально пожирали ее, они бесцеремонно забирались под одежду, нагло раздевали.
– Я… я… – женщина не знала, как и с чего ей начать.
– Может, поставить тебе кофе? – оттягивая начало неприятного для нее разговора, мужчина галантно протянул ей руку помощи.
– Нет, не стоит. Я только из-за стола.
Дотронувшись до ее неуверенно опущенных плеч, он спросил:
– Что ж, может, перейдем к существу дела?
– Я хочу, – она мучительно сглотнула тягучую слюну, – чтобы…
– Я понял все, Раечка, – его пальцы неторопливо расстегнули одну пуговичку на прозрачной блузке,