пасквиль, опубликованный в «Правде» 24 мая 1935 года, заведующий отделом ЦК ВКП(б) Л. Мехлис. Однако Михаил Голодный из желания окончательно «съесть» поэта, пишет еще и свои примитивные в творческом плане, но нужные для тогдашних репрессивных органов строки:
Таков закон у нас, Павел Васильев,
Кто не с нами – тот против нас.
Вперед, кровавой «заре навстречу», «прокладывая путь себе штыками и картечью» звал обманутый неграмотный российский народ с первых дней октябрьского переворота еще один временщик от литературы Александр Безыменский. В 1927 году он издал отдельной книгой свою поэму «Феликс», в которой, ничтоже сумняшеся, канонизировал создателя и руководителя ВЧК Ф. Дзержинского в сан святого:
С тихим восторгом и жестким упреком
Кто-то шепнул: «Большевицкий святой…»
Деяниям этого «святого», ограбившего и разорившего множество монастырей и епархий, перестрелявшего «за ненадобностью» служителей православной церкви, посвятили свои поэтические откровения также упомянутый ранее Николай Асеев («Время лучших»), Эдуард Багрицкий («ТВС») и др. В прозе отличился Юрий Герман, создавший книгу для юношества «Рассказы о Дзержинском».
Александр Безыменский к концу 30-х годов по примеру Михаила Голодного также дошел до адресных доносов, облеченных в рифму:
Беспутных Путн фашистская орда,
Гнусь Тухачевских, Корков и Якиров…
– выносил он свой псевдопоэтический приговор. Правда, не поэтам, а тем, кто вершил октябрьский переворот, был в самой гуще братоубийственной гражданской войны, кто поголовно расстреливал кронштадтцев и травил газами восставших тамбовских крестьян…
Но, пожалуй, всех превзошел в кровавом порыве этой окололитературной толпы широкоизвестный в 1930-е годы поэт Михаил Светлов. Тот, кто создал популярный в то время гимн «Гренада» во славу экспортеров революции в Испанию, которые «на горе всем буржуям» раздували «мировой пожар».
Именно этому автору принадлежат самые жестокие, граничащие с безумием поэтические строки:
В такие дни такой закон:
Со мной товарищ рядом,
Родную мать встречай штыком,
Глуши ее прикладом!
И этот вирш, написанный в 1926 году, назван «Песней».
Сумасбродный Нерон когда-то, вдоволь поиздевавшись над своей матерью, отдал приказ казнить ее. Но тот еще раньше, чтобы захватить власть, устроил заговор и лишил жизни отца, велел казнить брата, тысячи неугодных ему людей. Делалось это чужими руками. Здесь же, вроде бы добропорядочный человек призывал устраивать самосуды над самыми беззащитными созданиями, над теми, кто дал вам жизнь, – над собственными матерями. Так повсеместно навязывался культ недоверия, подозрительности, доносительства, жестокости и террора.
И как это не ассоциировалось с нежной, воистину божественной поэзией Сергея Есенина, который писал:
Ты жива еще, моя старушка,
Жив и я…
Нет!..