в личном «пенале». Это были «Робинзон Крузо», изданный «Академией», и «Остров сокровищ». Книги были, что называется, зачитаны до дыр, но ухитрились сохранить все листы.
Жилище Константина из-за конфигурации борта, уходившего здесь и к килю, и к форштевню, скорее напоминало высокий гробик, но он оставил за ним прежнее название: «пенал», что более отвечало истине. Он все-таки был пока еще жив, а когда «задвигался» внутрь, то походил на карандаш, положенный на койку, как в деревянную коробку до следующего употребления. А «употреблять» его будут уже завтра. Он сменит Генку-матроса и – Константин улыбнулся – станет вахтенным Костей-матросом.
В этот день он больше ничего не предпринимал – «вживался в образ», начав с конца книги, читал о приключениях Робинзона в сибирской тайге, ужинал вместе со всеми. Варвара расстаралась, – призрак изжоги отодвинулся на неопределенное время. Потом снова лежал в своей каморке и слушал, как Генка-матрос складывает бутылки в мешок и бормочет: «Пускай ты выпита другим, но мне осталась, мне осталась бутылка, мы ее сдадим и снова чекулдыкнем малость».
Шкипер вернулся утром следующего дня.
Его башмаки, несмотря на дождь, не потеряли блеска, мокрый плащ воинственно топорщился, морская фуражка, пошитая из мягкой кожи, сидела на нем с каким-то особым шиком, и весь нынешний Билли Бонс выглядел так шикарно, что Константин позавидовал его умению носить морскую форму так по-своему, так красиво и непринужденно.
– Ты зачислен, я отпущен! – радостно хохотнул Петр Петрович. – Значит, так. Уезжаю на три недели, но буду пребывать в нетях по мере надобности. Так договорились на высшем уровне. А уровень тот поразился почти полному совпадению фамилий при несовпадении одной буковки. И знаешь, это, собственно, и решило быстрый исход дела, если не считать моих дипломатических талантов, ну и моего умения находить общий язык с этими крокодилами и крючками. Я тут артистом стал, а это, как ни крути, большой аргумент, когда забираешься в буераки и начинаешь плутать в них. – Он пребывал в радостном возбуждении и, видимо, предвкушая скорый отъезд, поминутно вскакивал и, давая «ценные указания», тыкал пальцем в грудь Константина. – Если нагрянет «Интурист», я не понадоблюсь: нагрянет с киношниками, так что ты не боись. А у меня много дел. Хочу в Новороссийске удочку забросить насчет пароходства – авось клюнет. Я, говорю же, актёр, я нагляделся на лицедеев и сам могу лицедействовать. Я в кадрах такой сценарий раскручу, я им такую драму сварганю, что этих паучков-кадровичков запутаю в ихней же паутине. Веришь?
– Я в тебя сразу поверил, – подтвердил Константин.
– Тогда я намерен нынче же махнуть за пролив, – сообщил шкипер, торопливо собирая чемодан.– Сейчас мы с тобой примем по капочке коньяка из этой бутылки, а бутылку я оставляю тебе – вдруг понадобится для государственных дел, а?
И он опять захохотал, ибо чувство свободы и радость от скорой встречи с семьей вытеснили