желание захихикать; только присутствие собеседника остановило меня.
– Да что знакомые, Вольтампернов, – услышал я свой голос и не сразу понял, что это произнес дубль. – Это, Валек, Нобелевская премия!
„А и верно: Нобелевская! Портреты во всех газетах… И Ленка, которая сейчас относится ко мне несколько свысока – конечно, она красивая, а я нет! – тогда поймет… И посредственная фамилия Кривошеин (я как-то искал в энциклопедии знаменитых однофамильцев – и не нашел: Кривошлыков есть, Кривоногов есть, а Кривошеиных еще нет) будет звучать громоподобно: Кривошеин! Тот самый!..“
Мне стало не по себе от этих мыслей. Честолюбивые мечтания сгинули. Действительно: что же будет? Что делать с этим открытием дальше? Я захлопнул журнал.
– Так что: будем производить себе подобных? Устроим демпинг Кривошеиных? Впрочем, и других можно, если их записать в машину… Черт-те что! Как-то это… ни в какие ворота не лезет.
– М-да. А все было тихо-мирно… – Дубль покрутил головой.
Вот именно: все было тихо-мирно… „Хорошая погода, девушка. Вам в какую сторону?“ – „В противоположную!“ – „И мне туда, а как вас зовут?“ – „А вам зачем?“ – Ну и так далее, вплоть до Дворца бракосочетаний, родильного дома, порции ремня за убитую из рогатки кошку и сжигаемой после окончания семи классов ненавистной „Зоологии“. Как хорошо сказано в статье председателя Днепровской конторы загса: „Семья есть способ продолжения рода и увеличения населения государства“. И вдруг – да здравствует наука! – появляется конкурентный способ: засыпаем и заливаем реактивы из прейскуранта Главхимторга, вводим через систему датчиков информацию – получаем человека. Причем сложившегося, готового: с мышцами и инженерной квалификацией, с привычками и жизненным опытом… „Выходит, мы замахиваемся на самое человечное, что есть в людях: на любовь, на отцовство и материнство, на детство! – Меня стал пробирать озноб. – И выгодно. Выгодно – вот что самое страшное в наш рационалистический век!“
Дубль поднял голову, в глазах у него были тревога и замешательство.
– Слушай, но почему страшно? Ну, работали – точнее, ты работал. Ну, сделал опытную установку, а на ней открытие. Способ синтеза информации в человека – заветная мечта алхимиков. Расширяет наши представления о человеке как информационной системе… Ну и очень приятно! Когда-то короли щедро ассигновали такие работы… правда потом рубили головы неудачливым исследователям, но если подумать, то и правильно делали: не можешь – не берись. Но нам-то ничего не будет. Даже наоборот. Почему же так страшно?
„Потому что сейчас не Средние века, – отвечал я себе. – И не прошлое столетие. И даже не начало двадцатого века, когда все было впереди. Тогда первооткрыватели имели моральное право потом развести руками: мы, мол, не знали, что так скверно выйдет… Мы, их счастливые потомки, такого права не имеем. Потому что мы знаем. Потому что все уже было.
…Все было: газовые атаки – по науке; Майданеки и Освенцимы – по науке; Хиросима и Нагасаки – по науке. Планы глобальной