монастыря или собора.
Мать Ги умерла в родах. Его образованием, согласно воле Жанны Ковен, занимался Жерар. Ги был старше меня на два года. Обычно этот болтун поджидал, когда появится какой-нибудь сеньор, епископ или на худой конец богатый торговец, и изо всех сил старался привлечь его внимание или оказать услугу, пусть даже не самому, а через кого-то, а потом хвастаться близостью к знати, которой он сумел добиться.
Он был высокий, сильный, мосластый, с крупным, выпирающим во все стороны костяком.
На втором этаже дома находилась комната, вытянувшаяся по всей ширине фасада. Там в нас вдалбливали все, что считали нужным, а молитвенный покров и низкий кессонный потолок создавали впечатление, что находишься в гробу. За окнами на площади бурлил Хлебный рынок, где вращалось колесо фортуны Нуайона. Рыночная площадь зачаровывала меня. Некоторые, вроде брата Жоржа, этого пьяницы с нетвердой походкой, приходили туда каждый день. Когда он появлялся, физиономия Ги мрачнела, и я старался не попадаться на глаза кузену, ибо, завидев отца, тот немедленно зверел.
Я любил незнакомых мне людей, чужестранцев, появлявшихся в базарные дни, купцов из Северных стран с их резким говором, бродячих акробатов и песенников, но больше всего удовольствия я испытывал, когда, глядя на опустевшую площадь, издалека замечал одинокого прохожего. Мне нравилось угадывать его путь. Я слушал стук его одиноких шагов, шелест его одежды, раздуваемой ветром. Один из тех неутомимых путников, кому судьба даровала особую милость: вся рыночная площадь каким-то чудесным образом становилась его достоянием. И я провожал его взглядом, запоминал его черты, восторгался его независимой походкой, тем, как он уверенно шел в загадочном направлении. Спина его была моей целью. Я растворялся в нем, пытался продолжать его путешествие.
Если мой кузен хотел всего лишь изменить свое положение, я хотел постичь Бога. Его рука создавала тварей. Его недреманное око следило за ними. Все боялись Его приговора. Но каким образом Бог выносил его? Епископы назначали цену индульгенций. Следовательно, существовало некое несоизмеримое знание, которое я должен был приобрести. В основе моего поиска лежал преследовавший меня вопрос. Имела ли Жанна Ковен право попасть в рай?
Я разделял желание Ги покинуть Нуайон, но планы на будущее у нас были разные.
Я всегда молился сосредоточенно, замерев и не шевеля губами; только движения век отмеряли ритм мысленно произносимых мной слов. Чаще всего время для благочестия приходилось на после полудня; но в этот раз яростные вопли нарушили мое благоговейное настроение.
Я медленно, нехотя поднял голову – последним из троих. Вот так, в одно мгновение, суета не могла вытеснить молитву. По крайней мере, у меня. Я приходил к Богу с почтением и страхом. При первых же криках Антуан и Ги бросились к окну. Я подошел не спеша, возможно, потому, что, как утверждал мой отец, был труслив. Ну или, по крайней мере, очень осмотрителен. Во всяком случае, я всегда сторонился грубых игр, которые любили сверстники, а особенно Ги, исполнявший роль то моего покровителя,