пирожок спасет мне жизнь. Люди смеются.
– Но что же она так проглатывает!
На третью ночь мы сваливаем на стол черную треску. Море еще не утихло. Саймон и я продолжаем прилагать немало сил, чтобы сохранять равновесие, мы натыкаемся друг на друга, врезаемся в углы клеток, падаем под пристальным взглядом мужчин. Мы поднимаемся без слов, как будто нас поймали с поличным. Но в ту ночь у нас не было времени. Первая толстая леса с насаженными рыболовными крючками возвращается на борт и выливается потоком рыбы, который нам кажется почти бесконечным. Мужчины радостно вопят.
– Смотри, Лили, доллары, это все доллары! – кричит Джесс, хватая меня за плечо.
Но нет, это не доллары. Живая рыба. Эти безмерно красивые существа хватают воздух ошеломленным ртом, безумно извиваясь на белом алюминии, ослепленные светом неоновых ламп, снова и снова ударяясь о жестокость мира, где все контуры резки. Нет, долларов пока нет.
Мы должны действовать быстро, стол уже накрыт. Они вручили мне нож. Саймон находится между мной и Джоном. Джесс бежит, размахивая ножом, который он заточил заранее, еще до начала качки на корабле. Я встречаюсь взглядом с Джудом: моментальная вспышка холодного гнева при виде маленького глупого человека, незаметно хмурящего брови. Кровь брызнула, черные тела дрожат и корчатся.
Ночь. Наша усталость улетучилась из-за волнения при чрезвычайной ситуации. Джуд и Вик режут головы еще живой треске, а затем вспарывают животы. Саймон и я потрошим. Они вздрагивают, они отбиваются, когда мы ложкой очищаем рыбу от внутренностей. При этом раздается хриплый звук, который проникает до моего костного мозга. Рыба сбрасывается в трюм. Темп – максимально быстрый и не снижается. Джесс дико улыбается. «Доллары, доллары…» – по-прежнему шепчет он как ненормальный. Джон отсутствует, испытывая отвращение к процессу. Джуд работает крепкой челюстью, он насупился, игнорируя монолог Джесса. Он самый быстрый. Его мощные руки движутся стремительно, режут, рубят напополам. Это меня пугает. Мои глаза скользят сверху вниз, наблюдая за его тяжелыми руками, за невозмутимым крупным лицом. Со временем мой страх становится меньше. Мои мышцы замерзли, мои плечи горят. Затем я их больше не чувствую.
Шкипер выкрикивает команды, я вздрагиваю, пугаюсь, глаза бегают из стороны в сторону, мне кричат что-то, чего я не понимаю. Саймон берет на себя инициативу и быстро хватает полный чан, подносит его Дэйву, сворачивающему спиралью толстую леску с рыболовными крючками, на которые насажена наживка.
– Нужно, чтобы у тебя были глаза на затылке!
Я сдерживаю слезы. Лев поднял на меня разгневанный взгляд, такой пронизывающий взгляд, который меня парализует. Саймон возобновляет работу рядом со мной. Я это чувствую, втайне гордясь этим. Он погружает ложку в зияющее брюшко и чистит, он растерян, у него взбешенный и недовольный вид. Механическая улыбка изменяет черты его лица. Но за что он мстит, и главное кому? Я стараюсь вовремя менять баки. Саймон наблюдает. Я его обгоняю и толкаю, если он попадается