мою любимую вазу?!
– Мама, но я ведь не нарочно, а нечаянно…
– Нечаянно?.. Нечаянно!.. Негодяйка! – она хотела ударить дочь, но Мариэль быстро подбежал и сзади схватил её за руку, уже было замахнувшуюся на Элен.
– Не смейте бить Элен, слышите, не смейте! – грозно, но спокойно проговорил юноша. – Посмотрите лучше на руку вашей дочери… видите, что произошло из-за вашей вазы?!
– Мерзавка! Разбила вазу, а ещё и прикидывается, что руку порезала. – Андреа ухватилась прямо за раненые пальцы дочери. Элен вскрикнула от боли, да так, что у Мариэля сердце сжалась от этого крика. Он опять, но уже с бо #769; льшей силой, схватил за руку Андреа и так, что та сама вскрикнула и отпустила девушку. Сейчас, в этот момент, он готов был уничтожить эту женщину; он весь просто кипел от злобы и ненависти.
– Да к чёрту вашу дурацкую вазу! – закричал он на мать Элен. – Вы сможете купить сотни таких ваз в любой лавке, а новых рук для дочери вы не купите нигде! Неужели вам жаль какого-то кусок глины, который вы выбросите через несколько дней? А живого человека, шрам на руках которого останется на всю жизнь, не жалко?! – Он подошёл к Элен и прижал её к себе, чтобы мать больше не обидела её. Андреа, ошеломлённая речью молодого человека, стояла напротив и ничего не говорила. Признаться, она стала бояться Мариэля, хотя он и был младше, однако выше неё на целую голову и сильнее.
– И вообще, – продолжал Мариэль, – если я узнаю, что вы, жалкая и бездушная женщина, хоть пальцем тронете Элен, оскорбите её хоть одним словом, то поверьте, что вам это даром не пройдёт!
– Как ты смеешь мне угрожать! – словно очнувшись, заговорила Андреа. – Со мной ещё так никто не разговаривал!
– Значит, я буду первым! – крикнул он, идя прямо на Андреа, так что та пятилась назад. – Вы уж и рады: муж – добрейшей души человек; дочь – ангел, а вы и издеваетесь над ними, как вам вздумается! Но теперь с этим покончено – здесь есть я, и я не позволю вам обижать Элен!
– Я её мать, молодой человек, и имею право делать с ней, что хочу! – вся бледная от страха и гнева, говорила Андреа.
– Боже мой! Мать!.. Да какая вы ей мать! Мачеха! Даже хуже того. Вы никогда не похвалите её, никогда не скажете ей доброго слова, не поблагодарите, хотя ваша дочь изо всех сил пытается сделать вам приятное. Вы никогда не улыбаетесь Элен, а только кричите на неё, ругаете, обзываете – так поступает не мать, а госпожа по отношению к своей служанке!.. Вазы вам жалко, а дочери – нет! Уходите, госпожа де ла Роуз! И не попадайтесь мне больше на глаза, а то худо будет.
Андреа, напуганная и дрожащая, направилась к дому.
– Да, – напоследок добавил юноша, – можете жаловаться на меня моей матери… Но, боюсь, она всё равно будет на моей стороне!
Но Андреа даже не подумала пойти и рассказать всё Луизе. Тоже по причине страха перед Мариэлем. А в последствии, когда он приходил, то она старалась не попадаться ему на глаза и всячески избегала. Она больше не била и не обзывала дочь, во всяком случае, перед юношей. Мариэль здо #769; рово напугал её.
Когда Андреа ушла, Мариэль вернулся к Элен, которая стояла