но, опять же, по-разному. И Прашкевич в каждом случае пытался найти главный, самый важный импульс: что побуждало того или иного автора обращаться именно к тем-то и тем-то невероятным событиям, что им двигало, чего он страшился и чему радовался.
А еще мне всегда интересно: что нового напишет Геннадий Мартович?
Потому что заранее известно – это будет не похоже на все, что он написал раньше, как бы это ни называлось: фантастика, реализм, публицистика, поэзия. Удивительное непостоянство, но именно оно больше всего и привлекает в творчестве Геннадия Прашкевича.
От автора
Первое и второе издание «Красного сфинкса» вызвало множество откликов в печати. Не буду останавливаться на тех, кто положительно оценивал работу автора – таких преобладающее большинство. Все же остались вопросы, ответить на которые необходимо.
Первое. Почему выбран именно такой ряд писателей?
Ответ прост. Автор, сам не в малой степени фантаст, убежден, что именно указанные писатели внесли наиболее существенный вклад в русскую советскую фантастику, неважно, издали они за свою жизнь одну фантастическую книгу, как Вивиан Итин, или отличались завидной работоспособностью, как Владимир Немцов или Кир Булычев. Возможно, вклад в отечественную фантастику таких писателей как Леонид Платов или В. Г. Тан-Богораз меньше, чем вклад Александра Беляева или братьев Стругацких, но вовсе не для тех, кто вошел в современную науку или литературу благодаря книгам именно Платова или Тана-Богораза. Разумеется, можно сожалеть об отсутствии очерков, посвященных, скажем, творчеству Вячеслава Пальмана или Севера Гансовского, но общую картину развития русской советской фантастики это не искажает, чего нельзя было бы сказать, отсутствуй в книге очерки о таких писателях как Илья Эренбург или Андрей Платонов.
Второе. Некоторые рецензенты остались недовольны слишком уж объективистским, на их взгляд, отношением автора даже к тем писателям, которых он прекрасно знал, с которыми близко общался в течение многих лет. Отвечу, личностные оценки я предпочитаю давать в таких работах как «Малый бедекер по НФ, или Книга о многих превосходных вещах» или «Адское пламя». Они и пишутся для этого. Что же касается «Красного сфинкса», то такая книга должна давать как можно более объективную панораму жанра. И узнавать о том или ином писателе, на мой взгляд, предпочтительнее по его собственным воспоминаниям и по словам его современников. Да, писатели в своих личных дневниках часто недоговаривают или преувеличивают, но лучше пользоваться все же их дневниками, чем сведениями, поставленными нам популяризаторами более поздних времен.
И третье. О цитировании. Некоторым критикам оно показалось излишне обильным. Но автор так не думает. Современные рецензенты (и читатели) плохо знают не просто Одоевского или Брюсова, они и романы братьев Стругацких относят уже ко вчерашнему дню, а значит, не перечитывают. Напомнить страницы лучших отечественных фантастических книг –