заметно поредела, наполовину втянувшись в здание. Черт его знает, наверное, перерыв уже закончился. А может, просто штурмовали вход и теперь тупо толкутся в вестибюле. Когда находишься снаружи, всегда кажется, что пропускаешь все самое важное.
– Я поспрашиваю, – Коля-Вася со вкусом затянулся; прищурился, глядя на нее. – Машка! Стой, где стоишь. В объектив не смотри.
Навел на нее огромный «Никон» и сделал подряд несколько кадров. Эстет, блин. Сама она никогда не снимала ничего такого, что заведомо нельзя было бы куда-нибудь устроить, хотя бы к Толику; ну, разве что на заре туманной фотоюности с «Зенитом». Или все-таки поискать себя потом на страницах глянцевых журналов?
– Освещение – супер, – пояснил он. – Ну что, Маха, пошли звездулеток щелкать?
– Пошли, – она запульнула окурком под чьи-то спешащие мимо каблучки. Не попала.
– Вообще работенка, говорят, собачья, – разглагольствовал он, поднимаясь по ступенькам. – Без продыху. Опять же, если у какой дурехи макияж поплыл, виноват, естественно, фотограф. Но не без приятных сторон… – хихикнул, – тебе не понять.
– Они же все несовершеннолетние.
– А про что ты подумала? Я так, в общем… с чисто эстетической точки зрения. Ну, и главное, из-за чего я согласился – Срез. Два месяца на халяву в Срезе! В хорошем отеле, да еще и в окружении таких вот цыпулечек…
Маша раздвинула двух «цыпулечек» локтями и вошла в вестибюль, хлопнув стеклянной дверью прямо перед физиономией Васи… или как его там? Кстати, надо бы уточнить. Чтобы на завтрашнем финальном собеседовании с продюсером проекта ненавязчиво упомянуть о «приятных сторонах» работы, которых ей, девушке с традиционной ориентацией, ну никак не понять. В отличие от некоторых.
Она прошла вестибюль, разгребая столпотворение девиц, словно ворох прошлогодних листьев. Перерыв еще не кончился, и дальше вестибюля их пока не пускали; кондиционер не справлялся с густым амбре пота, диковатых дезиков и кишечного волнения. Перед лестницей Маша по-приколу встала на весы: камуфляжный командир агрегата открыл было рот, однако узнал фотографа и понимающе хмыкнул. Ростомер стукнул железной тарелкой по голове, а компьютерный голос чирикнул насчет «внимание на питание». И это вместе с аппаратом на шее и сумкой с объективами, фильтрами и блендами через плечо.
– Вам бы подрасти сантиметров эдак на десять, – схохмил камуфляжный. – И могли бы участвовать.
Маша оценила хохму и посмеялась за компанию. Нормальный парень, наверное, из охранного агенства; и каково ему тут стоять, бедняжке, целый день без перерыва в духотище, взвешивая разных дур? Или тоже не без приятных сторон?…
Уже на лестнице запищал мобильный.
– Машка, – разумеется, это был Толик. – Ты мне нужна. Срочно.
Рассказывать ему про реалити-шоу, серьезные бабки, Срез и прочие коврижки пока не хотелось: Маша была сдержанно, без фанатизма – но суеверна. Посылать на три буквы, ничего не объясняя, тоже: Толик при всех своих закидонах все-таки хороший парень. Поэтому она сказала только:
– Сорри,