Майи?) … в плену вашего таланта. – Стою как дурак с протянутой рукой. – Богом прошу!
– Не гневите Бога, рано вам еще. – Старик смягчился; стал ворчлив. – Видели живую трехлинейку, со штыком? держали в руках? А туда же: в плену таланта!.. Не стойте как на паперти. – Сделал одолжение, закурил.
Когда-то его стихи гремели на всю страну…
Нет, это не о нем. Его не гремели.
Говорят, ему многие пытались подражать.
Присев на корточки, притворяюсь библиофилом, заинтересованно рассматриваю книги (встречаются же подобные экземпляры!). Взял первую попавшуюся.
– Вергилий, год издания тысяча девятьсот семьдесят первый. Состояние, сами видите, превосходное. – Артур Анатольевич пускает носом дым.
На кой мне Вергилий?
– А вот Вергилия я, пожалуй, возьму.
– Обратите внимание на шестую книгу «Энеиды», особенно финал. Не зря именно он, Вергилий, Данте кругами водил.
Пробегаю глазами по шестой книге (радую глаз писателя): Севилла… Коцит… Ахерон… Время судьбу вопрошать: вот бог! вот бог!.. ширь Стигийских болот, – никаких карандашных пометок на полях, жаль.
– Сколько я вам должен?
Артур Анатольевич ушел в размышления:
– Учитывая, что вы у меня постоянный покупатель, а постоянство надо ценить, измерять, так сказать, в рублях, делая скидки, как в супермаркете, – книготорговец по-стариковски хихикнул, – с вас пятьдесят рублей.
По-моему, он слишком ценит постоянство. Точно, он себя обсчитал. Ну, да Бог с ним. Легкий поклон творцу:
– Творческих успехов.
Старик не ответил.
Засунув Вергилия под мышку, – теперь таскай целый день за собой, библиофил! – я хмыкнул: неплохое ругательство. Слышь, ты, библиофил! За библиофила ответишь! А ты чего такой библиофил? Я из тебя библиофила сделаю! – Вот оно, чудо русской речи: любое слово можно превратить в ругательство; отбиблиофилить. И наоборот: он родился под созвездьем Библиофила! Все молчали, никто не смел произнести священное – Библиофил!
О каких политических, социально-экономических, Великия, Белыя, Малыя, и прочия системах можно говорить на русском языке, чтобы не обосраться перед потомками? Вселенная языка, существующая как взрыв (террористический – антитеррористический акт), уничтожающая, зарождающая любую систему; морально устаревшая система (что взорвалось? что спрашивает, что взорвалось? и т. д.), – существующая как… толчок, меня занесло на повороте:
– Блин!
– Под ноги смотреть надо!
– Извините!
Пройдет век, и каждое третье слово изменит смысл. Бесконечное переодевание в надежде, когда-нибудь скинув одежды, не изведать стыда, представ перед Ним. – Это мы, Господи! – Интересно, какой в этом взрыве молчания будет смысл? Какой смысл в скольжении по поверхности: выяснении отношений между образом и подобием; в тоске дубликата по оригиналу; вопле дубликата: пошел ты на-а-а-а-а… в конце падения, мгновенное – уй! Какой смысл в отказе от выяснения отношений? Какой на фиг смысл? Если все прахом будем,