долго, иногда картинки сменяли одна другую, и продолжительность такого созерцания могла составля десятки минут. По мере углубления в видение Андрей начинал ощущать, что он словно бы входит внутрь картинки, и тогда она уже не воспринималась на фоне мысленного экрана – но он сам будто бы начинал там путешествовать, иногда проходя с разной скоростью по земле, иногда же наблюдая пейзаж с высоты птичьего полета.
Все это уже было по-настоящему интересно, и Андрею не требовалось принуждать себя к занятиям; даже в выполнении скучных ментальных упражнений появилась своя прелесть, глубина, ощущение объема и цвета, а заканчивались они, как правило, продолжительным созерцанием спонтанных картин. И все же ощущение тела никогда не покидало его полностью, хоть порою ослабевало и трансформировалось.
Все эти изменения Маркелов встречал со сдержанным оптимизмом. Однажды он почему-то порекомендовал мальчику позаниматься в ночное время после двух в ванной под душем и посмотреть, что из этого получится.
Вначале никаких особых изменений Андрей не почувствовал, единственное, ложась спать, он стал обнаруживать легкий звон в ушах и несильные мягкие вибрации в низу живота и ногах. Постепенно день ото дня вибрация усиливалась, словно в теле Андрея что-то копилось, это стало доставлять даже некоторое беспокойство.
Однажды мальчик проснулся глухой темной ночью от непонятной тревоги во всем теле, особенно в ногах. Это была не боль, не зуд, а именно беспокойство, или даже ломка, если пользоваться точными определениями наркоманов. Андрей просто не знал, куда девать свои ноги, он сбросил одеяло и то вытягивал их, то поднимал, а то с силой обхватывал руками, но ничего не помогало. Чувство было настолько неприятным, что, несмотря на сильную сонливость, ему никак не удавалось заснуть.
Он попробовал сесть на кровати, скрестив ноги лотосом. Ощущение несколько ослабело за счет мышечного напряжения, но полностью не прошло и возвратилось, как только Андрей снова улегся в постель. Помаявшись так то ли час, то ли два, мальчик почувствовал, что, по-видимому, облегчение должен принести душ, и сонно поплелся в ванную комнату.
И действительно, как только он лег в ванну и пустил душ, тонкие, теплые струйки домашнего дождя быстро успокоили его тело, и Андрей заснул. Правда, спать в ванной было неудобно, ноги не помещались, и Андрей постоянно просыпался, чтобы то вытягивать затычку, то снова ее затыкать, поскольку лежать на дне ванны без воды было неудобно и очень жестко.
Немного придя в себя и обнаружив, что ломка прошла, Андрей, продолжая оставаться в дремотном состоянии, вылез, наконец, из ванны и отправился в комнату продолжать прерванный сон.
Было, по-видимому, часа четыре ночи, судя по предрассветной мути, Андрей улегся на кровать в надежде наконец-то нормально заснуть. К счастью, в школу идти было не надо – уже две недели продолжались каникулы – и столько же оставалось до отъезда в деревню, где Андрей отдыхал последние три года. Едва коснувшись