время, поэтому он, не дожидаясь новых уговоров, захлопнул дверь гаража и двинулся дальше по асфальтовой дорожке.
«Интересно, – подумал он, – это что, один из умерших, у него что, посмертное наказание такое? Почему он не может, если так этого хочет, сам выйти из сарая и погулять, для чего нужно было, чтобы я его заменил? Чем дальше, тем больше загадок».
С этими мыслями мальчик двинулся дальше. По пути он заглянул еще в несколько гаражей, везде наблюдая аналогичную картину. Обитатели этих коморок мало чем отличались друг от друга: такие же серые, безликие мужчины и женщины, занятые той же бессмысленной работой – и каждый пытался уговорить Андрея подменить его на время.
Вскоре гаражи закончились, и мальчик вышел к кварталу однородных пятиэтажных хрущевок. Время тянулось медленно. Совершенно не зная, чем заняться, и не ведая, сколько это будет продолжаться, Андрей побродил по пустынным дворам, не встречая ни одной живой души, затем вышел в архитектурно более интересную часть города. Здесь уже отмечалось какое-то разнообразие, этот квартал пересекала неширокая река с тусклой свинцовой водой, закованная в гранитную набережную, и дома больше напоминали своей архитектурой строения тридцатых-сороковых годов с невысокими, украшенными колоннами особняками и массивными серыми зданиями каких-то официальных учреждений. Как и в квартале хрущевок, здесь царило абсолютное безлюдье, отсутствие какого-то транспорта и полная тишина.
«Интересно, – подумал Андрей, – должен же здесь кто-то жить, ведь для кого-то эти дома стоят!»
Он совсем уж было собрался зайти в какой-нибудь из подъездов, забыв, к чему может привести такое посещение, как вдруг в проеме арки, соединявшей два дома, мелькнуло хорошо знакомое белое платьице. Андрей обомлел и с криком: «Аня, подожди», ринулся в проход. И напрасно: как только он оказался под каменным сводом, то понял, что снова угодил в ловушку. Арка между двумя параллельными улицами оказалась темным тоннелем, уходящим куда-то в бесконечность. Андрей в растерянности обернулся, надеясь выскочить обратно, но было поздно: сзади обнаружился тот же тоннель, без какого-то намека на выход. Мальчика окружали темные стены, темный свод, и было странно, что, несмотря на полное отсутствие света, он еще что-то может видеть.
Андрей бросился вперед, но минуты складывались в часы, а картина вокруг ничуть не менялась: тот же бесконечный тоннель с серыми стенами и невысоким потолком, а также ощущение густой среды вместо воздуха, через которую было все труднее двигаться. Казалось, еще немного, и он застрянет здесь навсегда, ну, а если бы даже он мог передвигаться свободно: будет ли когда-нибудь отсюда выход? Сколько продолжалось это безнадежное продвижение вперед, Андрей не помнил, время словно бы изменило свой ход и в его ощущениях не осталось ничего, кроме отчаяния и чувства продирания сквозь вязкую среду.
Неожиданно, когда, казалось бы, ничего не предвещало перемен, в его сознании