и жена. Я хочу повышения по службе.
Карие глаза Макома расширились, а губы скривились в полуулыбке.
– Что же такого вы совершили, мистер Дионетти, чтобы заслужить повышение?
– Я работаю руками. Я работаю сердцем. Может, моя голова бастует, но тело трудится, мистер Маком.
– Разумеется, разумеется, вы работаете, Дионетти, – важно кивнул Маком, моргая. – Как, впрочем, и все остальные, вам подобные. Работа и опять работа. Вот ваш удел. Нам всем приходится трудиться.
Пьетро вынул свой козырь:
– Но я не такой, как все, мистер Маком. Я – другой. Я вижу звезды.
На лице у Макома возникло удивление. А этот человек не так прост, как кажется.
– Что вы хотите этим сказать, Дионетти? – вежливо поинтересовался он. – Вы видите звезды?
Дионетти взглянул на потолок так, как будто на нем вращались и плавали все планеты мирового пространства.
– По ночам я смотрю на небо, как и все. Но не все видят то, что видит Дионетти. Это не просто звезды и луна, мистер Маком. Это куда больше, чем смотреть и видеть то, на что смотришь. Тут надо прочувствовать, мистер Маком, проникнуться. Вот чем я обладаю – чувством.
Маком откинулся на спинку кресла.
– Но это еще не основание для повышения по службе, не так ли, Дионетти? – участливо спросил он.
Пьетро изумился.
– Не основание, мистер Маком? Конечно, это и есть основание. Разве я не отличаюсь от остальных? Разве крепкое тело не отличается от других тел, если оно еще способно на большее, чем просто тело, если оно пытается думать и чувствовать больше, чем остальные? Разве не пора такому телу переместиться?
– Куда переместиться?
– Куда? – переспросил Дионетти.
Заминка. Затем вымазанная моторным маслом рука взлетает ракетой:
– Переместиться? Вверх. Ввысь!
Маком понимающе засмеялся. Встал и протянул руку.
– Мистер Дионетти…
– Да, сэр?
– Вы пойдете на повышение.
– Правда, мистер Маком?
– Определенно, мистер Дионетти. Вашу руку.
Пьетро был польщен тем, что мистер Маком уважает его настолько, что пожимает его замасленную руку, и вышел с сияющей улыбкой и большими надеждами.
Дионетти еще раз откусил от своего сэндвича с салями и запил глотком красного вина. Причмокнул губами и погладил себя по животу.
– Ah, Jesu-Guiseppe e’ Maria, – выдохнул он. – Как хорошо. Моя жена делает лучшие сэндвичи с салями после Муссолини.
– Как ты можешь есть, Пьетро? Как ты можешь есть, когда через тридцать минут, всего через тридцать минут тебе нужно уходить. Когда через тридцать минут тебя поглотит ракета и унесет на Марс?
– Нуччи, mia proveino, ты переживаешь больше, чем я.
– Что ты будешь делать на корабле? – полюбопытствовал Антонио.
– Что ты будешь делать на Марсе? – подхватил Филиппе.
– Сколько времени ты будешь отсутствовать? – не отставал от остальных Нуччи.
Пьетро покончил с сэндвичем и встал, чтобы вытереть руки о штаны. И тут только до него дошло, что на нем не засаленные