есть за все эти пятнадцать лет вы так и не узнали, кто вами управляет? И не видели их?
Он опустил голову и помотал ею из стороны в сторону. Видимо, в его состоянии это означало отрицание.
– А другие восемнадцать? Члены вашего экипажа? Их-то вы видели?
– Нет, – ответил он, не поднимая головы. – Я говорил, что могу их только чувствовать. Но прочесть мысли или определить их местоположение – эти вещи мне не по зубам. Таковы правила. – Он цыкнул зубом и развел руки в стороны. – Нельзя!
– Ну, хоть приблизительно вы можете о них что-нибудь сказать?
– Приблизительно – десятеро здесь, в мегаполисе. В Центре мира, так сказать. Куда стекаются все знания Земли и цивилизаций Галактического Союза. А четверо – в островных технополисах Малайского архипелага.
Там, как вы знаете, ведутся очень перспективные работы по пространственно-временным перемещениям. А четверых, как уже говорилось, я не чувствую. Думаю, они мертвы. Не выдержали истязаний… – Он хмыкнул. – Они оказались плохим материалом. То ли дело капитан Брайтер! Э-э-эх! – Он схватил бутылку и допил из горлышка остатки виски. Я торопливо пододвинул ему тарелку с салатом.
– А если вы встретите кого-нибудь из них – узнаете? – продолжал спрашивать я.
– Не узнаю, – ответил он, сморщившись от выпитого. – Во-первых, они, так же как и я, сменили шкуру. Заметьте, что это еще как минимум четырнадцать убийств. А во-вторых, все, что связано с ними, закрыто для моего восприятия. – Хаткинс помолчал. – Хотя, знаете…
Неожиданно он расслабил узел галстука и рванул на груди рубаху. Две верхние пуговицы выстрельнули в сторону, но он не обратил на это внимания.
А устало улыбаясь, полез за пазуху и вынул из-под рубахи тусклый металлический кругляш на довольно толстой стальной цепочке.
– Видите? Это идентификационный жетон члена экипажа корабля-разведчика № 130. На нем выгравировано мое имя. Имя Томаса Брайтера… Видите?
– Вижу…
– Жетон изготовлен из особого, суперпрочного и термостойкого сплава. Чтобы, значит, можно было опознать труп. Как бы плохо он ни выглядел… – Он значительно выпучил на меня глаза, пьяно качая головой. – Этот значок был всегда со мной. И я не расстался с ним даже после трансформации в Хаткинса. Почему – не могу объяснить. Возможно, память о настоящем братстве не стирается ничем…
Одним словом, остальные члены моего экипажа могли поступить так же – сохранить жетоны. Но я в этом не уверен. Вы поняли меня?
Он убрал значок под рубаху, затянул узел галстука, и металлическая цепочка, охватывавшая его шею, исчезла под воротом.
– Слабая надежда, – подумав, констатировал я. – Не все с годами сохраняют преданность прежним идеалам, даже не подвергаясь ментальной обработке. Ваши коллеги вполне могли спустить свои жетоны в унитаз. Еще до выхода в отставку.
Хаткинс шутовски выпятил нижнюю губу и развел руками:
– Чем могу!
– Ну ладно. – Я задумался, переваривая услышанное. А Хаткинс вдруг обмяк на стуле и прикрыл