считался среди оленей главным, лежал, развалившись на перине из сушёных незабудок. На хозяина взглянул без энтузиазма. Брауни только пять минут назад принесли ему поднос, на котором стояла громадная чашка с какао, такая широкая, что туда легко вмещалась пушистая оленья морда, и фиалковый мармелад, который Рудольф обожал. Сейчас насладиться бы обедом в тишине и покое, подумать о новых серебряных подковах, которые он собирался выпросить у хозяина в подарок к Рождеству. Неплохо бы и колокольчики для рогов добавить. Носить колокольчики на сбруе уже давно не модно, каменный век. А вот на рогах… Но, похоже, сейчас запрягут и куда-то потащат.
– Привет, – Клаус погладил оленя по мягкой мохнатой шее. – Нет-нет, остальных не буди, мы едем с тобой вдвоём.
– Сани? – коротко напомнил Рудольф. – Один!?
Говорить он умел, но не очень любил. Серьёзный олень должен быть суров и молчалив.
– Нет у нас больше саней, – вздохнул Клаус. – Судебный пристав – исполнитель конфисковал. Конфискация – это когда у тебя что-то ценное забирают в пользу государства, – пояснил он, увидев непонимание в больших синих глазах Рудольфа.
– Плохо, – подвёл итог Рудольф, с тоской глядя на какао, которое, конечно, выпить теперь не дадут.
Он был совершенно прав. Взгляд Клауса упал на поднос.
– Ты опять пить начал? – возмутился Клаус, глядя на чашку, которая была размером с хорошее ведро для угля. – Какао! Там же куча сахара и калорий!
– Куча чего?
– Калорий. Это единицы энергии, которые содержатся в любой еде. Но если их слишком много, они делают человека… То есть, я хотел сказать оленя, очень толстым. Ты хоть встать-то можешь, сладкоежка?
Рудольфа и самого интересовал этот вопрос. С трудом, кряхтя и отдуваясь, он поднялся со своего душистого ложа. Ноги тряслись и подгибались, между ними свисало солидное белое брюшко.
– Лето. Отпуск, – виновато пояснил Рудольф.
Клаус со стоном закрыл лицо рукой. Поддерживая оленя под мохнатый бок, он спустился по пологому спуску в подвал. Отсюда вёл тоннель, даже летом покрытый зеленоватым льдом. Как весело было вылетать через этот тоннель на санях, под звон серебряных колокольчиков! Клаус ловко забрался оленю на спину и тот, неуверенно переступая копытами, поплёлся к краю тоннеля. Здесь начинался обрыв, что было весьма удобно для взлёта.
– Хозяин. Не смогу. Помоги. – Рудольф жалобно взглянул на Клауса.
– Нельзя мне силу использовать, Руди! Ну пойми, сентябрь на дворе, а тут мы с морозной вьюгой. Нехорошо. Метеорологов напугаем.
– Мете…?!
– Это такие люди, предсказатели погоды.
– Шаманы? Бубен?
– Да-да, что-то в этом роде. Давай уже! – Клаус вздохнул, – и судя по тому, как часто они ошибаются, они пользуются таким же оборудованием, как и шаманы.
Олень вздохнул, оттолкнулся мощными копытами от ледяной дорожки, прыгнул и… Нет, увы, не взлетел, а рухнул вместе со своим седоком. Клаус вцепился в его шею, всё ещё лелея надежду, что не в меру