эхом.
Думаю только о нашей последней встрече.
Грустить или каяться?
Наркотически или, может быть,
Алкогольно?
Деревьям ведь холодно и немного больно,
А ты для меня всегда как вечная осень,
Как плесень с коры старых сосен, идейно-наивная,
Готовая умирать за вьюги и звонкие ливни.
The story
Когда то давно пешком мы под стол ходили,
Тогда всё казалось большим и втройне страшней.
И мамины песни на ночь как воздух были,
А папины речи были насущной воды важней.
Со временем можно стало уже смириться —
Что ты – никакая не часть, не кусок, не грань,
Ты сам по себе – небольшая, но единица,
А страх и невзгоды – лишь жалкая опыту дань.
И маленький, робкий, но человек, ты отчалил в море,
Оно бултыхалось меж стен бетонных
и голосов людских,
Оно не давало к поверхности, к вдоху – Sorry,
This story is only for who was reborn in this.
А если нам не досталось тогда, базы, дна, основы —
Тогда, наверно, останутся те, кто не всё успел.
Теперь же не требуют ласки, защиты, слова —
Всего лишь дать с собой денег и постирать постель.
3:00
Три часа ночи. Ещё час и десять минут.
В этом сугробе нас не найдут, пока не растает.
Время резиной на глаза падает,
Нарастает в первоисточнике.
Цветные лампочки в воде, студенты-очники
По ночам должны спать.
Искать пустые комнаты выходных,
Топоты по ночам, вроде бы, не для них,
Но, осознавая нужду, прислушиваюсь и жду,
Раскручиваюсь и падаю,
В рай или ад, в сок или смрад вина.
Спряталась тёмная глубина
В беленьких цифрах часов на дисплее.
Я косплею сегодня терпеливого человека,
Строптивого, но сдавшегося,
Не совсем удавшегося природе,
Оплота прошлого века, и жалкий винтик
Двадцать первого, под кодовым номером
Три – ноль – ноль.
И, даже если не голь за окном, а почти весна,
отгоняю волны сна от себя, навязчивого и липкого.
Скрипит за ушами скрипка,
поджимает молодость и нужда,
Эта холодность только для них. А я буду ждать.
Пятна
Всего лишь соль, всего лишь белое пятно, всего одно, всего лишь… Рыдают чайки, льётся из бутылок шампунь, ликёр и дежа вю. Я умирал, я умираю, я умру. Три розы, светляки. И пара белых хризантем. Земля лопатой сверху, а потом чуть-чуть темнее, чем обычно.
И сплетни гадкие. Заткнись. ЗАТКНИСЬ!!! Ты, там, что в голове мне снова повторяет мантры чужих желаний, будто бы мои. И лучше сделайте мне очень больно, лучше сделайте мне совесть как у всех.
Брожение в крови, фонарь, весенних улиц холод, замешанные в кашу лужи, улыбки\слова\улыбки\остановиться.
Нет, всё не так. Я просто жду удобного