честный и добрый народ,
А я к тебе липну, как наутилус.
Мне раньше казалось бы странным так мочь —
Скользить, обвивать, но под сердце не тыкать.
Какая-то пьяная, пошлая ночь —
Как жвачка тянуться и тихо мурлыкать.
Луна огрызнётся и спрячется вновь,
Стареет она и завидует, сука.
А я проверяю, не ты ли готов
С утра просыпаться, держа мою руку.
Наверное быстро, и глупо, и ночь
На убыль идёт, торопя между делом.
Мне раньше казалось бы странным так мочь —
Проникнуться духом, проникнувшись телом.
Луна же посмотрит, и снова уйдёт,
Полает, и ласково ляжет на место.
А я только жду, когда небо свой мёд
Уронит на всех, кто из этого теста.
В своей уникальности
В своей уникальности – банальная женщина,
Всё те же чулки, всё те же мечты.
бежишь от рутины, впадаешь в депрессии,
как будто не ты.
И больше возможно, и в свете неистовом
Ты тонешь так искренне, снова, опять,
В своей уникальности – банальная женщина,
В банальной любви уникальная Блядь.
Марианская впадина
Апрельский воздух стал для меня
смрадным и однобоким.
В кольце родственных и интимных связей
становится тесно.
Я бы трахнула Марианскую впадину,
просторную и глубокую,
Если бы у меня был член,
и он был Эверестом.
Шторм
Гнёт тонны света, смешивает с песком, гонится за каждым, всех видит, шторм. Его мимолётная ярость терзает самую суть, освобождает мысли от рамок, никогда не даст нормально уснуть.
Разрывает волокно бытия, изменяет очертания клеток,
Бесится, падает и взлетает, на время стихает.
И новую силу набирает, мчится уже, ждёшь, когда, молнии делят небо, немыслимая красота.
Тихо, тихо, потом нежно, как настоящий садист, гладит деревья, ласково трахает, мстит. Режет душу предчувствием, неужели он ослабел, чешет, остановился. Запыхался, сел.
Снова пытается разогнаться, уже бессмысленно, неужели вере конец? Шторм налетает быстро, рождая бурю сердец.
Капли дождя, гром мягкий, может быть, пронесёт, как диарея в природе матки, как плакальщик, что не был взят на учёт.
Писать стихотворения со скуки
писать стихотворения со скуки
не лучше, чем былое вспоминать,
лежать и через ночи мокрый шепот
ловить ветров несрезаную стать.
когда за дверью колосится осень,
а от поэтов осени тошнит,
когда любое слово клонит в вечность,
особенно, вдолблённое в гранит.
когда ластится под руку голодный
до человеческих объятий кот,
и скачут тени прошлого, как мыши,
и хаос сделать вывод не даёт,
мешает мысль закончить и повесить
на гвоздь, торчащий