у родителей под ногами и подрыгивать от нетерпения.
– Лёша, – сказала мама, когда ей надоело такое мое поведение, – бери-ка, дружочек, посуду и накрывай на стол. Пирог готов!
Папа улыбнулся, весело мне подмигнул и пошёл ставить чайник.
– А вот это можно было сделать и заранее, – засмеялась мама. – Сто чайников уже закипело бы, пока вы тут ходили за мной хвостом.
Она надела толстые рукавицы, вытащила пирог из духовки и понесла его в гостиную. Сегодня мы пили чай там.
– Ир-а-а-а! – крикнула она по пути. – За стол! «Шарлотка» стынет!
Нет, со скатертью сестра сегодня не падала, зато крошки от пирога роняла постоянно. Родители сначала делали ей замечания, а потом просто махнули рукой и отправили за веником.
– Будешь аккуратнее в следующий раз! – строго сказал ей папа и облизал пальцы.
– Ну да, – засмеялась мама, – Гена, ты-то куда? Или аккуратность не про тебя?
– Просто очень вкусно, дорогая. Просто о-чень!
Ирка долго несла веник, и папа попросил меня ей помочь.
– Вот ты копуша! – крикнул я сестре и увидел, что она стоит посреди кухни перед горкой муки на полу.
– Это не я, – промямлила Ира, – так уже было.
– Ну д-а-а-а, конечно, это не ты! Как и кота не ты стригла. Ира, заканчивай, пока тебе от родителей не влетело.
Сестра нахмурилась, схватила веник и выбежала из кухни.
– А это мне убирать что ли? – посмотрел я на муку. – У-у-у… Наворотила тут!
Пирог был съеден, крошки Ира подмела, чай выпили, и лишь один кусочек, который мама отложила для Фила, не давал мне покоя. Завтрашний пирог – это же не сегодняшний, уже другой, может, и не вкусный совсем. Зачем он Филу? Ему он не нужен, ему нужен свежий, а свежий он вот, лежит на блюдечке и скучает. «Съешь меня, Лёша, – говорит, – не хочу сохнуть и доставаться какому-то там Филиппу. Пусть тебе будет вкусно и приятно».
Я дождался ночи и, когда всё в доме затихло, прокрался на кухню. Мысль о последнем и самом сладком кусочке пирога так меня и не оставила. Если Фил его не съел, значит, не очень-то он ему и нужен был, верно? «Верно!» – улыбнулся я и распахнул дверь.
Передо мной на средней полке, где мама хранит пакеты с гречкой, мукой и прочей нужной мелочью, стоял Маркус. Ну а кто ещё это мог быть? Только он.
– Т-ы-ы-ы? – я чуть не закричал, так это было неожиданно. – Но как?
И тут он обернулся. Маленький – да, верёвочный – тоже да, глаза светятся красным. Не Маркус! И я даже ущипнул себя за руку, как в тот раз с сундуком.
– Убью! – заверещал незнакомец, резко вытащил крошечную саблю из пакета с пшеном, взмахнул ей над головой и спрятался за банкой с рисом. Мне показалось, или я, и правда, видел край чёрного плаща?
– Какой странный сегодня день, – я выпил воды и заторопился в детскую.
Пирога уже не хотелось.
Глава 4. Подарок Фёдора Ивановича
Всю дорогу к блошиному рынку бабушка была неразговорчива,