дернул я сестру за рукав, – я всё придумал. Не нужна нам никакая экскурсия. Мы сами как-нибудь. Тащи бабушку домой.
Глава 12. Филипп хочет помочь брату
Когда мы вернулись, был уже вечер. В гостиной работал телевизор, папа шуршал газетой, мама бегала по кухне с телефонной трубкой. Бабушка принялась раздевать Ирку, а я пулей проскочил в комнату Фила.
– Фил! – крикнул я ему с порога. – Ты же любишь пиратов, правда?
Брат оторвался от книги и посмотрел на меня как на ненормального.
– Ну правда. Орать только зачем?
– Фил! – плюхнулся я рядом с ним на диван. – А пираты говорят «три тысячи акул мне в глотку»?
– Ну говорят.
– Значит, настоящий он! – и я вскочил с дивана.
– Угомонись же ты! – брат схватил меня за штанину. – Что случилось?
И тут я ему всё рассказал. И про бабушку, и про Фёдора Ивановича, и про «Смелый», и как бы было бы классно посмотреть на судно, как оно выходит из порта… Про Маркуса только не стал, всё равно брат в него не поверил бы.
– Классно, – согласился Фил. – Папу только надо взять, ему тоже понравится.
– Значит так, – брат зашагал по комнате, – на «Смелый» нас никто не пустит…
– Да нам бы одним глазком! Представляешь, вдруг там куча пиратов?
– Лёша, – посмотрел на меня брат, – не мели чепухи! Иди к себе, завтра поговорим.
Я прибежал в детскую и застал Маркуса в приподнятом настроении. Он вышагивал по книжной полке и размахивал зубочисткой.
– Потерпи ещё немного, – сказал я ему. – Два дня, – и ты будешь на «Смелом». Мы с Филом проберёмся на корабль, а там уж ты сам как-нибудь. Не растеряешься?
– Вот ещё, – ткнул Маркус невидимого врага, – глупости какие, я же всё могу!
В детскую вошла Ирка.
– Смешной какой! – хихикнула она. – Сам как зубочистка.
Я мог только догадываться о том, какого цвета вдруг стали верёвочные щёки Маркуса. Но сравнению он явно не обрадовался, «шпагу» свою отшвырнул и сиганул в сундук.
– Ира? Ты чего? – посмотрел я в изумлении на сестру. – Ты за что его так обидела?
– Ой, – Ирка и сама покраснела, – я не хотела, правда! М-а-а-а-р-кус, м-и-и-и-ленький, прости, пожа-а-алуйста…
Но гордый корд молчал.
– Через два дня зовите, – услышали мы писк, и крышка сундука захлопнулась.
Все эти дни я ходил сам не свой. Никогда ещё время не тянулось так долго. Я не знал, куда себя деть, чем занять, и потому бесконечно дёргал маму и приставал к Ирке. Дошло до того, что я забился в угол своей кровати и лежал там, уставившись в потолок, пока не пришёл папа и не сказал срочно перестать так себя вести, иначе он никуда меня не возьмёт, и в порт поедет только с Филом.
Как только захлопнулась дверь детской, я спрыгнул вниз и постучал по сундуку.
Маркус молчал, видимо, он ещё обижался. Зря, конечно, Ирка так с ним, но она же не нарочно, и девчонка к тому же,