время у нее еще не было машины, и она ездила на работу на метро. А около входа, на ступеньках в подземный переход, просила милостыню бабка. Старуха в облезлом синем пальто с цигейковым воротником. Стоило бабке посмотреть на Аллу мутноватыми глазками, как тут же случались неприятности – карманники разрезали сумку и вытаскивали кошелек, Алла наступала на решетку и ломала каблук, теряла часы или золотую цепочку, сгорал холодильник или стиральная машина. Короче, не везло – иногда по мелочи, иногда по крупному.
Уловив эту закономерность, Алла трусливо поменяла маршрут. Примерно с неделю проезжала лишнюю остановку на автобусе и спускалась в метро через другой вход. Это было неудобно – лишнее время, приходилось переходить оживленную площадь, долго стоять на светофоре. Неудобно, зато… безопасно?
А потом второй вход в метро обрушился. В газетах писали, что просела почва или что-то в этом роде. Провал огородили забором, и Алла вернулась.
И впервые подала бабке милостыню.
Воспоминание сделалось таким отчетливым, точно все случилось только что.
Алла подошла к старухе и сунула в цепкую горсть монету. Она воочию ощутила прикосновение холодных пальцев. Бабка пошлепала губами – с правой стороны из-под губы торчал зуб, как у настоящей Бабы-Яги – и что-то прошамкала.
В тот день повезло – по-настоящему повезло. Случилась первая крупная сделка. Алла радовалась безмерно, и хоть проценты на руки еще не получила, все равно купила торт «Птичье молоко».
А на следующий день, все еще радуясь, сунула старухе бумажную купюру. И сразу по приходу в офис директор выдал причитающиеся проценты – пухлый конверт с деньгами. С той поры так и повелось, Алла платила старухе дань, и деньги моментально возвращались в трехкратном размере.
Однажды бабка задержала ее руку в своей и прогнусавила:
– Такая молодая… Детишки, небось, есть?
– Сын, – запинаясь, ответила Алла.
– Приводи, я хочу посмотреть.
Алла вырвала руку, ушла.
На следующий день, как обычно, сунула бабке купюру и быстро отвела глаза.
Весь день не везло. Шеф наорал и пригрозил уволить за какую-то ерунду, проезжавшая мимо машина обляпала грязью новый светлый плащ, на работе обварила руку паром из чайника, а в детском саду сказали, что объявлен карантин из-за ветрянки, и всех детей распускают по домам.
Несчастья продолжились и на следующее утро. Позвонила мать и сказала, что не приедет, потому что сломала ногу. Весь день Алла металась по городу – возила мать в травмпункт, потом ездила за костылями в специальную аптеку на Красносельской. Сын, некормленый, просидел дома один. А когда Алла позвонила шефу и попросила отгул, тот, не отошедший от недавнего гнева, ледяным тоном заявил, что в ее положении надо думать о сохранении работы, а не об отдыхе.
– Куда же я ребенка дену? – робко спросила она.
– Куда хочешь. Хочешь, привози с собой.
Хватаясь за соломинку, Алла позвони