деловом путешествии по железной дороге. Они как-то устроили это, как точно, мисс Дженкинс не сказала. Мисс Пол осталась с мисс Джесси. Миссис Джеймсон посылала туда справиться, но это было все, что мы узнали в эту ночь, следующая ночь была такой же печальной. На следующий день в газете, которую получала мисс Дженкинс, был помещён полный разбор этого страшного случая. Мисс Дженкинс сказала, что плохо видит, и попросила меня прочесть. Когда я дошла до слов «доблестный джентльмен был поглощён чтением номера „Пиквика“, который он только что получил», мисс Дженкинс долго важно качала головой и затем заметила: «Бедный, милый, безумный человек!». Тело было перевезено со станции в приходскую церковь и похоронено на кладбище. Мисс Джесси с окаменевшим сердцем провожала его до могилы, и никакие уговоры не помогли отменить это её решение. Умение держать себя в узде сделало её почти упрямой, она противилась всем уговорам мисс Пол и советам мисс Дженкинс. Наконец мисс Дженкинс положила уговорам конец. После молчания, которое мне показалось предзнаменованием глубокого неудовольствия поведением мисс Джесси, мисс Дженкинс вдруг сказала, что будет сопровождать её на похоронах.
– Не годится вам идти одной. Это будет неправильно и бесчеловечно, и я не допущу этого.
Мисс Джесси выглядела так, как будто ей было все равно, что все так устроилось; её упорство, если оно и было, решимость идти на погребение одной исчерпались. Без сомнения, ей так хотелось, бедняжке, одной поплакать на могиле дорогого отца, который был для неё всем, побыть там хотя бы полчаса без сочувствующих, дружеских взглядов. Но это ей было не суждено. В тот полдень мисс Дженкинс послала за ярдом чёрного крепа и принялась прилаживать его к маленькой чёрной шляпке, о которой я уже говорила. Когда все было закончено, она надела её и показалась нам, хотя в нашем одобрении она на самом деле не нуждалась. Мне было очень грустно, но у меня возникла одна из тех причудливых мыслей, которые непрошеные приходят в наши головы во времена глубочайшего горя: я, как только увидела шляпку, вспомнила про шлем; и в этой помеси полушлема и полужокейской кепки мисс Дженкинс присутствовала на похоронах капитана Брауна, и я уверена, что это очень поддержало мисс Джесси; мисс Дженкинс была не только тверда, но и снисходительна, позволив мисс Джесси выплакаться вдоволь.
Тем временем мисс Пол, мисс Матти и я были с мисс Браун; нам было очень трудно успокаивать её, вечно раздражительную и жалующуюся. Но, если мы были так утомлены и подавлены, каково же было мисс Джесси! К тому времени она вернулась почти спокойная, как будто у неё прибавилось сил. Она переодела утреннее платье и вошла, бледная и тихая, поблагодарила каждую из нас долгим пожатием руки. Она даже смогла улыбнуться слабой, милой, застывшей улыбкой, как бы уверяя нас в своих силах все вынести, но её вид заставил наши глаза наполниться слезами скорее, чем если бы она открыто плакала.
Было решено, что мисс Пол останется с ней для присмотра всю ночь напролёт и что