наглецам табака не давал, но в тот момент он ломал голову над своей проблемой, и сработала автоматическая вежливость.
Однако блондин это не оценил, а внезапно схватил его под мышки и парой мощных рывков затащил в подворотню, которая весьма некстати оказалась рядом. У закрытой решетки стоял, сгорбившись, еще один тип: худой, неопрятный, с жиденькой бородкой. Пашка даже не сразу понял, что происходит.
– Пискнешь – зарежу, – предупредил блондин, приставив к Пашкиной шее нож. – Не шевелись.
– Зарежет, – фальцетом подтвердил тощий, – как пить дать.
– Ты чего околачиваешься где не надо? – рыкнул блондин. – Отвечай!
– Где околачиваюсь? – прохрипел Пашка. – Не понимаю! Что вам нужно? Денег у меня нет! Телефон – старый!..
– Повторяю еще раз, – картинно вздохнул незнакомец, – пять минут назад вы заходили во двор на той стороне канала, третий дом, так? Сначала долбились в черную железную дверь, а потом разговаривали с соседкой. Зачем? – Блондин несильно надавил на нож, и Пашка ощутил укол.
– Я не знаю!.. – выдавил из себя он. – Просто заблудились!
– Да ну? – Толстяк недобро прищурился.
– Подожди-ка, – сказал вдруг тощий и достал из кармана небольшую коробочку, смахивающую на музыкальный плеер. Он направил ее на Пашку и нажал кнопку. Коробочка пискнула, на ней загорелась маленькая зеленая лампочка, а на миниатюрном экране появились несколько строчек. – Опа! Ты только погляди!
– Что там? – Блондин ослабил хватку. – Хм… Так ты свой, что ли?
– Я? Э-э… Ну да…
– А чего комедию ломаешь? Дай-ка. – Блондин отпустил Пашку и взял приборчик в руки. – Павел Крашенинников, программист, отдел Т-11, станция «Массандрагора», начальник – Гордеев. Степень секретности – А2. Ух ты… Все правильно?
– Э-э… Ну…
Массандрагора! Вот оно!
– Что «ну»? Что «э-э»? Отдел Т-11, у Гордеева, так?
Т-11? Гордеев? Хм. Этот парень утверждает странные вещи! Что тут происходит? Может, сделать ему хук правой и сбежать? Это можно, в прошлом году на вечеринке у Лариски как раз такого хряка завалил. Но что он тогда узнает о происходящем? Нет, это не выход.
– Я не помню, – честно признался Пашка.
– Не помнишь?
– Точно, – кивнул он. – У меня откуда-то амнезия взялась. Но что-то все-таки припомнилось – о том здании и двери, где мы только что были; я часто ее вижу во сне, эту мастерскую. Вот мы и пошли туда… чтобы проверить. Но я ничего не помню за последние три месяца. Совсем.
– Три месяца? – приподнял брови толстяк. – А ты ничего не путаешь?
– Да нет… Все так.
– И даже не знаешь, кто такой Гордеев?
– Без понятия!
– Ясно. – Блондин тревожно переглянулся с тощим. – А что еще припомнилось, кроме той двери… в мастерскую?
– Да вроде больше ничего…
– Но ты ведь Крашенинников?
– Да.
– Программист?
Пашка покосился на нож, который толстяк все еще держал в руке. Заметив взгляд, тот с неохотой спрятал