остатками «тушняка», хотя это я так думал, в смысле – что остатками. Парни ухитрились у предателей в деревне еще и хавчика стырить. На пару дней, наверное, хватит. Но нам нельзя столько гулять, выходить пора. Судоплатов ведь говорил – дел много, это было явно не последним. Но если облажаемся, то точно последним будет. Жаль, если так, команда у нас уж больно срослась друг с другом.
– Серег, на связь когда будем выходить? – поинтересовался Зимин.
– Думаю, надо еще отойти. Хрен их, «нациков», знает – засекут передатчик да расхреначат с воздуха. Или облаву какую устроят. Я, вообще-то, еще жить хочу, и дел невпроворот.
– Так всем хочется, и как бы еще и побольше твоего, – заметил Саня.
– Кстати, при зачистке гранаты новые кто-нибудь попробовал?
– Шумовые? – поднял глаза Мурат.
– Ага, – я утвердительно кивнул.
– Вано одну зашвырнул в том дом, где я потом на чердаке сидел. Там двое спрятались – шмаляют и шмаляют, Вано и вспомнил про эти шумелки.
– И как?
– Да сами чуть не обосрались. Нет, нас предупреждали, что они бахают. Но что так. А чем они сверкают-то?
– Магния, наверное, запихнули много, а чего – и вас задело, что ли? Говорили же – не смотреть.
Новые гранаты Судоплатов привез перед самым выездом. Хотел, чтобы опробовали, если получится. Вот и подвернулся случай.
– Да, Вано забросил, я-то отвернулся, а он, оказалось, так и смотрел. Когда шибануло, сам заорал – штаны, наверное, намочил.
– Сам ты намочил. Полыхнуло сильно – думал, ослепну. Вот изверги эти наши изобретатели, им бы так.
– Слышь, Вано, они, вообще-то, сами все пробуют всегда, так что их не удивишь.
– Предупреждать надо, что такая сила, и кто из них придумал-то такую хрень?
Я хитро улыбнулся, пожал плечами и промолчал. Ну, его к лешему, а то еще и мне достанется – не объяснишь ведь теперь, что хотел как лучше. Вообще, люди сейчас ко всем новинкам с тревогой относятся, опасаются. Для многих людей в этой войне и автоматы в диковинку были. Не любят люди менять свои устои, а в особенности деревенские жители.
День мы по очереди спали. Меня к наблюдению решили не привлекать. Все время лежал на левом боку, ибо даже на спине было довольно болезненно.
Фронт оказался рядом. То и дело слышалась канонада орудий, над головами пролетали самолеты, как правило – только немецкие.
– Как думаешь выходить, – подсел ко мне Саня Зимин.
– Стемнеет и двинем. Сначала на север, пройдем, сколько дадут, потом видно будет, – я достал карту.
– Линию-то переходить с ранеными хреново, – продолжил Александр.
Я совсем забыл – парни освободили в Масловке пятерых бойцов, почти все «тяжелые». Как удалось узнать, часть уже расстреляли, остальных оставили на завтра. И этих-то мы случайно освободили. Раненые были в сарае, поэтому враги до них не успели добраться. Красноармейцы были чуть живые: грязные, голодные, избитые так, что у некоторых лица не было, одни синяки. Форма вся пропитана кровью. Один из