отлично. Два моих выстрела, казалось, прогремели громом в ночи. На спящих немчиков обрушилась кара с небес. Выскакивая из броников, где спокойно спали, немцы не оборону занимали, а в панике метались из стороны в сторону.
«Блин, лучше бы уж залегли. Мечутся так, что хрен попадешь. Два раза подряд промазал и, кажется, слышал как ругается казах, тоже мажет, наверное», – пронеслось в голове.
Вот наконец кто-то сообразил, ствол зенитного автомата пополз вниз и в нашу сторону.
– Серега, видишь их? – проговорил Мурат.
– Конечно, – ответил я, на самом деле видя противника не так чтобы очень хорошо. Ракеты пускать перестали, сообразили, видимо, что сами подсветку дают. Да, недооценивать гитлеровцев нельзя. Умные, собаки.
Тот воин, что стоял у зенитки, уже успел выпустить три или четыре снаряда. Мурат, смещаясь вправо от меня, стрелял в воздух, отвлекая стрелка. В темноте вспышки от его винтовки, служили хорошим ориентиром. Я тем временем поймал в прицел щиток орудия. На БТРе он был небольшим, и моя пуля, насквозь пройдя через него, выбросила стрелка наружу. Скорее всего, с дырой в животе.
– Серег, МГ на втором, – это вернулся на свою позицию казах.
– Понял, работаю, – коротко бросил я и, поймав в прицел тушку за пулеметом, повторил выстрел.
Зашибись стрелять из такого ствола летней ночью. Уже светлеет, видимость вполне устраивает. Ветра нет совсем, выстрел с шестисот – семисот метров, как в тире. Убрав третьего возле зенитки, перевел взгляд на второй БТР, заметил, как Мурат снял очередного пулеметчика.
– Ребята подобрались, – перекрикивая грохот моей винтовки, доложил казах.
Да, все то время, что мы расстреливали полуспящих гансов, остальные подобрались на дистанцию выстрела из автоматов. Нам оставалось только контролировать, чтобы какой-нибудь ухарь не спрятался где-нибудь.
– Серег, тот, что с зениткой, свалит сейчас, – завопил казах.
– Куда это ты собрался, – пробубнил я вслух.
Бух, затвор. Бух, черт, как жаль, что всего три патрона в магазине.
– Заряжаю, – крикнул я.
– Отъездился, – услышал я голос казаха.
Перезарядив весло, взглянул в оптику. Водительская дверь броника была распахнута, а на земле лежал труп.
«Гадство, там, наверное, помойка теперь», – подумал я.
– Командир, можно сниматься. Зимин уже зенитку развернул. Да и Вано тоже рядом со вторым БТРом.
– Ладно, иди к ним, я отсюда погляжу. Пусть Саня зенитку наладит, если эти из палаток полезут, накрывайте их. Только сами к ним не лезьте, БТР бронирован легко, из карабина борт прошибут и – амба.
– Понял, ты здесь долго не оставайся, вдруг подкрадется кто.
– Иди уже, надо сваливать отсюда побыстрее.
Мурат умчался бегом. Полкилометра пробежит быстро, захват броников нам должен помочь пролезть через передовую. Немцы, конечно, спохватятся, но под броней все-таки спокойней будет. Хотя, как я и сказал, броня там легкая, но зато не пешком.
Два взвода немецких солдат поступили глупо. Вместо того чтобы рвануть за помощью,