и увидите.
Уэббер взял конверт. На нем не было ни имени, ни адреса, и он не был запечатан. Уэббер вытащил лежавшую там цветную фотографию. На снимке была запечатлена женщина. Она явно не знала, что ее снимают, поскольку смотрела через плечо, улыбаясь кому-то или чему-то, не попавшему в кадр.
Это была его дочь Сьюзен.
– И что это значит? – спросил Уэббер. – Вы угрожаете моей дочери?
– Не совсем, – отозвался Ирод. – Как я уже говорил вам, фонд весьма интересует концепция свободного волеизъявления. В деле с гримуаром у вас был выбор, и вы его сделали. Теперь я получил распоряжение предоставить вам еще один выбор.
Уэббер сглотнул.
– Продолжайте.
– Фонд санкционировал изнасилование и убийство вашей дочери. Возможно, вас несколько утешит, что это необязательно должно произойти.
Уэббер инстинктивно взглянул на револьвер и потянулся к нему.
– Должен предупредить вас, – продолжал Ирод, – если со мной что-нибудь случится, ваша дочь не доживет до утра, и мучения ее будут гораздо сильнее. Вы сможете воспользоваться этим револьвером, но не сейчас. Позвольте, я закончу, а потом все взвесьте.
Не зная, что делать, Уэббер не сделал ничего, и судьба его была решена.
– Как я уже сказал, – продолжал Ирод, – действия санкционированы, но необязательно должны быть выполнены. Есть другой вариант.
– Какой?
– Вы лишаете себя жизни. Вам придется выбрать: ваша жизнь, мгновенно оборванная, или жизнь вашей дочери, которая будет умирать медленно и мучительно.
Уэббер в оцепенении уставился на Ирода.
– Вы ненормальный. – Произнося эти слова, он понимал, что это не так. В глазах Ирода не было ничего, кроме абсолютного здравомыслия. Наверное, бывает так, что боль доводит человека до безумия, но здесь не тот случай. Наоборот, физические страдания придали сидящему напротив человеку совершенную ясность восприятия: он не питал иллюзий в отношении окружающего мира и понимал, что этот мир может причинить невероятные страдания.
– Нет. У вас есть пять минут, чтобы принять решение. После этого останавливать то, что должно произойти, будет уже слишком поздно.
Ирод откинулся на спинку стула. Уэббер схватил револьвер и направил на него, но тот и глазом не моргнул.
– Звоните. Скажите им, чтобы отпустили ее.
– Стало быть, вы сделали выбор?
– Нет. Нет никакого выбора. Предупреждаю, если вы не позвоните, я убью вас.
– И тогда ваша дочь умрет.
– Я могу заставить вас страдать. Могу прострелить вам колено. Пах. Вы будете корчиться от боли и истекать кровью, пока не выполните мое требование.
– Ваша дочь все равно умрет. Вы это знаете. В глубине души вы понимаете, что все будет именно так, как я сказал. Вам надо признать это и сделать выбор. Четыре минуты тридцать секунд.
Уэббер взвел курок револьвера.
– Говорю в последний раз…
– Думаете, вы первый, кого поставили перед выбором, мистер Уэббер? Вы действительно полагаете, что я не делал этого раньше? В конце