соответствовали действительности.
– Этого не может быть, – прошептала Дина. – Это так низко, так пошло, что такого просто не может быть!!!
– Может, – вздохнула Нора и, наконец, перевела взгляд с невидимой точки на Дину. – Еще как может! Но самое смешное, Динка, не в том, что Тарасов променял меня на богатенькую дочку влиятельного папаши, а в том… что я… – Губы у Норы поплыли, лицо поехало, из глаз полились слезы.
– Что ты?.. – шепотом спросила Дина, не представляя, что может быть страшнее измены Тарасова.
– Я беременна. И буду рожать. Вот такой сериал. Так что, ты говоришь, там у тебя с квартирой? Какой-то хмырь поселился вместе с тобой?!
– Поселился… Нор, а ты… точно беременная? То есть точно собираешься рожать? В смысле, может быть, срок такой, что еще не поздно…
– Дин, мне уже двадцать девять лет, я вменяемый человек, и в отличие от Тарасова мне не надо обрабатывать дочку генерального директора нашего издательства, чтобы сделать карьеру. Я намерена рожать, потому что… по-прежнему очень люблю Леху Тарасова и хочу ребенка только от него. Так что, ты говоришь, в милиции завели уголовное дело?!
– Завели. А Тарасову ты сказала?! – заорала Дина и, вскочив, шпилькой пробуравила дырку в нескольких страницах молодого даровитого автора. – Сказала, что ты беременная?!
– Нет, не сказала. – Нора вытерла слезы и улыбнулась. – И тебе не советую ему ничего говорить. Я не хочу, чтобы Тарасов знал, что у меня будет ребенок. Я даже с работы уволюсь, чтобы никто не видел меня беременной. Родители у меня небедные, прокормят какое-то время. И не вздумай меня жалеть! Все нормально, все хорошо, я приняла обдуманное решение и не изменю его. И хватит об этом! Не хочу больше разговоров на эту тему. Так что, говоришь, парень, претендующий на твою жилплощадь, не очень-то симпатичный?!
– Да черт с ним, с претендующим! Если честно, я всегда смотрю ему в переносицу, поэтому понятия не имею, симпатичный он или нет. Скорее всего, урод. Нора, но как же так?! Как же ты уволишься?! Как же Тарасову ничего не скажешь?! – Дина начала собирать рукопись с пола, но листы вылетали у нее из рук, планировали и падали, укоризненно смотря в потолок даровитыми строками.
– Все! – Нора вытерла слезы, грохнула по столу кулаком и стала помогать собирать Дине рукопись. – Не смей говорить больше об этом! Ни о моей беременности, ни о Тарасове! Я рассказала тебе все, как лучшей подруге, чтобы ты знала истинную причину моего увольнения. Слушай, пойдем в буфет, там коньяк есть. Вмажем по пятьдесят грамм, глядишь, и твои, и мои проблемы покажутся ерундовыми!
– Тебе ж нельзя! Ты ж того… ну, о чем говорить нельзя! И потом… в буфете можно запросто встретить этого… ну, о котором упоминать запрещается.
– Точно! – Нора хлопнула себя по лбу и засмеялась. – Тогда по чайку вдарим, подруга?
– Вдарим, – захохотала Дина и включила электрический чайник. Из своего стола она достала чашки, сахар, коробку конфет и пачку печенья.
Через минуту они гоняли чай, подстелив рукопись под