травить. Скорей всего, для них приготовили что-то поизощрённей.
Сэла быстро устранила с лица мимолётное непрошеное выражение и ответила, как ни в чём не бывало:
– Хочешь знать, кто всё это приготовил?.. Я!.. Я, одна!..
– Невероятно! – воскликнул Эдвин, притворно удивляясь. Как будто бы он ожидал другого ответа… – И как же ты управилась?.. Да ещё в аккурат к нашему прибытию. Хотя мы и не собирались к тебе в гости… – намекнул он не без сарказма.
– Вообще-т, я – немножко колдунья, – скромно заметила Сэлина обыденным тоном, глядя на эшмерийца почти с обожанием. Только вот бедолага почувствовал, что он – бабочка, пришпиленная булавкой к стене… кролик, смотрящий в глаза змеи… И змея проглотила его целиком, а он и не заметил…
Зато остальные заметили, что Эдвин вдруг потерял интерес к беседе и вернулся к еде. Это заметил даже Грэм, и с его стороны донеслось глухое рычание. Зверь начал медленно подниматься, яростно уставившись на хозяйку. Он оскалился, показав внушительные клыки, и его рык прокатился по залу громовым эхом.
Ксист почувствовал, что вот-вот случится непоправимое, после чего им на этом острове долго не прожить, если только Великан не победит… Они с колдуньей таращились друг на дружку, и было похоже, что её магия не действует на зверя, который, судя по всему, намеревался прыгнуть на неё через весь стол.
Молчун взглянул на Эдвина. Тот невозмутимо продолжал что-то жевать, не обращая ни малейшего внимания на происходящее вокруг. Понимая, что надо исправлять ситуацию, он вскочил, поднял руки в стороны, как бы сдерживая противников, и крикнул во всё горло:
– Грэм! Остынь!.. Сэла! Отпусти Эдвина! Только он может сдержать своего зверя!
Тут и Ксист удостоился мощного энергетического взгляда колдуньи, переполненного ненавистью, способного сжечь заживо и обратить в глыбу льда одновременно. Только Ксисту досталось больше всех. Он явственно ощутил, что исходящая от Сэлины ненависть имеет древние корни. Она ненавидела именно его так давно и так люто, что от ужаса Ксист едва не закричал… Но почему именно его?!! Он просто недоумевал.
Молчун был готов поклясться, что видит эту ведьму впервые. За двадцать пять лет своей жизни он ни разу не встречался ни с одним волшебником, и тем более не делал ничего такого, чтоб вызвать столь острые эмоции со стороны человека, обладающего магической властью. И вдруг такая ненависть, уходящая своими корнями далеко в прошлое. Хотя…
В голове всплыли острые воспоминания, которые он всегда старался запрятать как можно глубже. Был в его жизни такой эпизод, когда он задел страшные магические силы. И произошло это ни где-нибудь, а именно на этом самом острове. И жив он до сих пор вероятно только потому, что задел эти силы косвенно, а не напрямую. Стало быть, вот когда пришла расплата…
Хотя, если разобраться, то расплата наступила уже давно. Его отец и отец Тарсила с Бенсилом, непосредственно