и им ещё повезло попасть на борт «Хаяра».
– …По крайней мере, вы остались живы и свободны, – утешал их эшмериец.
– Живы – да, но насчёт, – свободны?.. – задумчиво произнёс Ксист и замолчал.
– А что же ещё ограничивает вашу свободу? – не вытерпел молчания Эдвин.
– Долго объяснять, но если тебе так хочется знать, то, ладно уж, расскажу, – смилостивился Молчун. – Ты имеешь представление, – что такое рыбацкая артель?
– Весьма смутное, – пожал плечами эшмериец.
– Наш рыбацкий посёлок «Белужий камень» как раз и является такой вот артелью. У каждого своя работа, но все вместе мы делаем одно дело – добываем белугу. В артели есть своя трёхмачтовая асламка, которая при ловле становится в море на якорь и принимает ото всех кусовичей14 рыбу, тут же засаливая её. Вместе с ней работают ещё около тридцати ловецких лодок, вроде нашей, и живодная, развозящая живую воблу для наживки. Ещё четыре года назад мы артелью не были. Приходилось продавать рыбу перекупщику, получая за неё гораздо меньше её стоимости, потому что не было в посёлке своей асламки. В то время мой отец и отец Тарсила с Бенсилом плавали на одной лодке – той самой, что ты потопил. Я тоже выходил с ними. Мне тогда уже был двадцать один год, а этих двух бедокуров не брали. Бенсилу тогда было шестнадцать, а Тарсилу – пятнадцать лет, и серьёзных дел им ещё не доверяли, но скорей из-за характеров, чем из-за возраста…
В общем, занесло нас как-то на один из восточных архипелагов. Ловили мы там белугу, как вдруг заметили пиратскую бригантину, идущую как раз в нашу сторону. Благо, нас не было видно из-за острова, и потому мы смогли быстренько спрятаться в укромном заливчике. Пираты встали на якорь у того же острова, и мы видели, как они перевезли на берег небольшой сундучок. Отцы наши, оставив меня в лодке, отправились туда же, и после того, как пираты отчалили на своём судне, они вернулись с острова с мешочком, полным золота.
Не долго думая, они купили новенькую асламку, и стал наш посёлок артелью. Они не драли три шкуры с рыбаков, как это делали перекупщики, так что вскоре «Белужий камень» стал зажиточным краем. Все наши родственники работали на этой асламке, только мы втроём уговорили отцов, чтоб нам разрешили рыбачить самим на их старой лодке, и следующие четыре года стали для нас счастливой порой, когда мы были самыми свободными людьми на свете. Особенно первые два с половиной года, до тех пор, пока однажды в спокойный летний день мы не нашли одни обгорелые останки там, где до того на якоре стояла асламка наших родителей. Никто так и не понял, почему она сгорела, и почему не спасся ни один человек, из находившихся на борту. А мы втроём лишились всех до единого родственников.
Артельщики, почувствовав разницу между своими и чужими асламщиками, собрали средства на новую асламку и стали уже натуральной артелью. А мы продолжили белужничать на своей лодке,