постепенно наполнялся наложницами в ярких выходных одеждах, многие и вовсе разгуливали, не имея на себе ничего, кроме шаровар и украшений.
Женщины, находившиеся в изоляции от остальных по разным причинам, могли сквозь узкие щели только наблюдать и завидовать тому, как веселятся другие.
Перед рассветом тюрьма гарема пополнилась еще одной провинившейся девушкой. В строжайшей тайне она была помещена туда Харизой. Повелительница, чувствуя свою прямую причастность к случившемуся, пожалела чужестранку, велев выдать той простую деревянную посуду. Несчастной бросили кусок лепешки, и засов, громыхая, отделил ее от суетливого мира гарема. В черном балахоне до пят перепуганная Ирида забилась в угол каморки, вспоминая мельчайшие подробности всего, что с ней произошло злосчастным вечером накануне.
***
Прошедшей ночью Дар Султан передумал покидать гарем и направился к старшей жене с мыслью ее придушить, ничего не расспрашивая. Уж кто-кто, а она обязана была изучить каждый кусочек тела новой жены, прежде чем отправить к брачному ложу.
Не успел повелитель ворваться в спальню Харизы, как та бросилась к его ногам. Целуя мыски сапог, женщина кричала:
– Помилуй, мой господин! Пусть твоя разгневанная рука вершит правосудие над врагами государства и не причинит вреда женщине, искренне любящей тебя. Не бери грех женоубийства, и тогда небеса смилуются, послав тебе наследника!
Женщина испугалась не за себя, а за единственного сыночка, который погибнет в тот же день, в который она покинет земной мир.
Зная, как управлять мужем, Хариза взывала к нему, лукавя. Других наследников она не допустит. И даже после ее смерти медная посуда с заклинанием будет греметь, неся бесплодие в гареме, не один год.
– Что скажешь в свое оправдание, паршивая жена? – Султан отбросил ударом ноги голосящую женщину.
– Нет в твоем гареме паршивых женщин, и новая жена здорова. Она ногтями расцарапала себе щеки и бедра в потайном месте, чтобы ты ее не тронул, – Хариза пыталась убедить мужа в заранее продуманной лжи.
– Так пусть умирает голодной смертью, как облезлая собака, или смиреной овечкой приползет к моим ногам! Брось ее в яму на палящее солнце, и лишь когда взмолится о пощаде и послушании, уступи и загрузи тяжелой работой. До чужестранки дойдет, что милость Султана, как и ярость, бывает безграничной!
Хариза выдохнула, только когда стих стук сапог разгневанного мужа. Она знала, что в таком состоянии первую, попавшуюся ему навстречу девушку, он будет мучить до рассвета. Горе той, что по неосторожности окажется на пути разъяренного деспота.
Держась одной рукой за ушибленную сапогом мужа грудь, Хариза позвонила в медный колокольчик.
Евнух, прибывший на вызов своей госпожи, получил распоряжение схватить белую непокорную женщину и бросить не в яму, как велел Дар Султан, а в самую