ночью через стенку, как Дар Султан воспитывает главную жену, Ламина довольно облизнула липкие пальцы.
– Накличет беду на свою голову упрямая Хариза. Не за горами время, когда наш господин объявит меня старшей женой! – прошептала женщина сипло и походкой степенной бегемотихи отправилась на ночную прогулку.
Ливень помешал выйти во двор, мочить свое увесистое тело под дождем ей совершенно не хотелось.
Разойтись этой ночью Дар Султан и его пышная вторая жена просто не смогли бы.
Будто тысячи иголок пронзили ступни вздрогнувшей Ламины, в освещении факелов она отчетливо разглядела впереди неожиданно появившуюся фигуру мужа. Женщина вскрикнула и тут же шмякнулась на холодный каменный пол. Повернув несколько подбородков в сторону своего господина, любительница ночных прогулок издала глубокий грудной звук:
– А, аааа…
В ту же минуту, словно хищный лев, одним прыжком очутившись рядом, Султан осыпал поцелуями необъятную грудь своей крошки-жены.
– Потерпи моя малышка, сейчас тебе станет легче…
Столько любви и ласки, сколько получила Ламина этой ночью в своих покоях от мужа, она ни разу за двадцать лет не имела. Невесомой бабочкой парила она в саду блаженства.
– О, я так хочу подарить тебе наследника, мой Дар!
Протрезвев от услышанных слов, которые каждый раз твердили все его женщины, Султан отстранился от жены. Нежно щекоча ее сразу по трем подбородкам, он, поцеловав между двух гигантских холмов, ответил:
– Конечно, моя крошечка, какие наши годы! Пусть об этой ночи тебе напоминает мой перстень.
Стянув с указательного пальца серебряное украшение с алмазом, он с нежностью попытался натянуть его на мизинец горячей руки Ламины. Затем, опять вернув на свой палец, добавил:
– Не огорчайся, я сейчас же пришлю тебе целых два, из золота!
Перед рассветом, оставшись наедине со своими мыслями, вторая жена султана вспоминала счастливые мгновения, когда любимый мужчина с такой нежностью дарил ей минуты счастья. И доказательство этому почти полный ларец драгоценных украшений. Добавив к ним еще пару одинаковых колечек, женщина вздохнула:
– Будто два близнеца. Как бы мне хотелось испытать, наконец, счастье матери.
Невыносимо больно ощущать себя сухой неплодородной ветвью в саду рая.
Тяжелые слезы катились из глаз на кончик носа, раскрасневшийся молодой еще женщины, словно прожигая горячим огнем кожу на большой груди, куда они капали и, ударяясь, разбивались вдребезги. И вместе с исчезающими влажными осколками к ней возвращалось спокойствие и умиротворение.
Ламина завтракала далеко за полдень. Щеки ее горели, и тело помнило горячие ласки мужа.
В дверь постучали, и молодой евнух, низко кланяясь, внес клетку с зеленой птицей.
– Главная Госпожа гарема распорядилась оставить под твой присмотр попугая. Четвертой жене он больше не понадобится.
От любопытства женщина перестала жевать и поторопилась спросить:
– Неужели