головы. Она неохотно поднялась и пошла, зря она надела эти новые, на каблуках, но кто же знал, что придется ехать так далеко…
– Ну что? – спросила она на ходу.
– Наш он, Лена Сергеевна, – сказал Вася неохотно.
– Этого не может быть. – Она вдруг почувствовала приступ головокружения и прислонилась к грязной крашеной стене.
– Сам знаю, Лена Сергеевна, ну нереально это. Не могли мы упустить. Тем более такое. А все-таки наш, к бабке не ходи. В порту работал человек, на автокаре. Удостоверение у него. Дык, сами поглядите.
– Не дыкай, – машинально сказала Петрищенко. – А… очень страшно, Вася, да?
– В общем, да, – честно сказал Вася, – неприятное зрелище. Они сначала думали, ему в костер ноги кто-то совал. Что пытали его… только ни фига. Это вообще не его ноги. Это и не ноги вовсе. Сами посмотрите.
– Ладно, Вася. – Петрищенко глубоко вздохнула, – воздух был холодным липким и вонял формалином. – Пошли.
– Вы вот. В руке держите, Лена Сергеевна. Нюхните, если что. Нашатырь. Мне там этот хмырь дал, а я зажухал. Полезная вещь.
Почему-то ей пришел на ум бункер Гитлера. Наверное, из-за железной двери, откуда отчетливо потянуло холодом. Хотя в бункере же наверняка топили. А тут – цинковые столы, помятые какие-то, и на каждом что-то лежит. Кто-то лежит, поправила себя она, увидев торчащие в разные стороны желтые ступни.
Равнодушный человек в сатиновом синем халате стащил с рук резиновые перчатки, бросил их в ведро и уже начал было разворачивать завтрак, но, завидев их, глотнул, отвернулся к стене и стал изучать календарь.
– Наш вон тот, – дружелюбно подсказал Вася, – крайний.
Петрищенко подошла к столу. Грязноватая простыня чуть сползла, открыв заострившийся нос и бледные запавшие веки… Ноги же, напротив, были укутаны с особой тщательностью, даже, сказала бы Петрищенко, заботливо.
– Вы сначала отвернитесь, Лена Сергеевна, – сказал Вася, – потом посмотрите.
Она послушно зажмурила глаза, рассматривая кольчатую радужку с черной дырой посредине, вспыхнувшую на обратной стороне закрытых век.
– Теперь можно?
– Только осторожно, Лена Сергеевна. Вы как бы не сразу смотрите. Как бы сквозь щелочку…
– Вася, за кого ты меня принимаешь? Я и не такое видела.
– Такого, Лена Сергеевна, вы не видели. И я не видел. Никто такого не видел, Лена Сергеевна. А кто увидел, тот, извините за пафос, до гробовой доски не забудет…
– Вася, не преувеличивай, – сказала Петрищенко и открыла глаза.
– Ничего, Лена Сергеевна, теперь полегче будет. – Она обнаружила, что сидит на стуле в прихожей и Вася заботливо подсовывает ей под нос нашатырь. – Это вы просто без подготовки.
– У меня прекрасная подготовка. – Петрищенко отпихнула пузырек с нашатырем. – Я, между прочим, в анатомичке практику проходила. Но это…
Она вяло махнула рукой.
– Вот с этим нам и придется работать, Лена Сергеевна, – терпеливо сказал Вася, – с этим вот…
– Вася, что