Мария Галина

Малая Глуша


Скачать книгу

врача нет. Теперь я сам буду его вести.

      – Извините, – сказал вдруг Вася, – спросить можно?

      – Да, молодой человек, – устало сказал врач, и вдруг стало понятно, что он старик. И волосы, вдруг осенило Петрищенко, у него крашеные. Вон, кожа прокрасилась на висках.

      – Откуда у вас этот акцент? Ну, такой…

      – Меня аннексировали вместе с Бессарабией, – объяснил психиатр, – я вообще до восьми лет русского не знал. А что?

      – Да нет, ничего.

      – Мама коммунисткой была, – пожаловался врач, – в застенках Сигуранцы сидела… в первую отсидку. И назвала меня Эрнст, в честь Тельмана. Ух и били же меня в школе. Ладно, пойдемте, коллеги, посмотрим на вашего Бабкина.

      – А мне можно спросить? – не выдержала Петрищенко.

      – И вам можно, – печально сказал завотделением.

      – А какой коньяк у вас в сейфе стоит?

      – «Наполеон», – удивился врач.

      – Настоящий французский?

      – Да. Пациент подарил. А что?

      – Да нет, – покачала головой Петрищенко, – нет. Ничего.

* * *

      – Может, все-таки не наш, – с надеждой сказал Вася.

      Бабкин сидел на койке и раскачивался. Вася хмыкнул; он ожидал смирительной рубашки и вообще всяких ужасов, но Бабкин был в длинном фланелевом халате…

      На столике стояла эмалированная кружка с торчащей из нее алюминиевой столовой ложкой и лежал полуочищенный одинокий апельсин.

      – Вот он, Бабкин-то. – Дежурный врач, в кармане халата которого торчал свернутый в трубку журнал «За рулем», при завотделением сохранял кислую вежливую мину. – Амитриптилин, мелипрамин, электрошок… стандартные процедуры. Только он вам ничего не скажет. Неконтактен. Неадекватен.

      – Я – проклятый пожиратель моха, – сообщил Бабкин.

      – Да, да, – согласился дежурный врач, – уже знаем. Есть он, кстати, отказывается. Насильно приходится кормить.

      – Я – проклятый пожиратель моха, – вновь сказал Бабкин.

      – Ясно, – опять согласился врач.

      – Звать-то тебя как, мужик? – дружелюбно спросил Вася.

      – Проклятый…

      – Вася, ты же видишь, он зациклился.

      Больница больше не вызывала у Петрищенко ностальгии. Ей хотелось уйти отсюда поскорее, пока больница не засосала ее, как она в конце концов делает со всеми.

      – Родственники у него есть? – спросила она.

      – Сестра приезжала. Из Конотопа. – Врач вздохнул.

      – А… улучшения не наблюдается?

      – Нет. Хроника. Похоже, он тут надо-олго останется, – с плохо скрытым удовольствием произнес врач.

      Диссертацию пишет, зуб даю, с отвращением подумал Вася.

      – Понятно, – сказал он вслух. – А теперь это… выйдите, доктор.

      – Вы что себе…

      – Под мою ответственность, Ашотик, – сказал завотделением.

      – Это… Если каждый.

      – Ашотик, это из СЭС-2. Ты же знаешь, у них своя специфика. Да, и отдайте Бабкина теперь мне.

      – Ну…

      – Я проклятый, – сказал Бабкин.

      – Да-да, –