отскакивая от его головы, издала веселый звон, после чего, виляя в воздухе, растворилась у него за спиной.
А следующее, что он увидел, был октагон. Нарисованный мелом октагон.
Ринсвинд летел прямо в его центр.
Чудакулли уставился на октагон.
– Думаю, до ста двадцати пяти фунтов он немножко не дотягивает, – пробормотал аркканцлер. – Но все равно, отличная работа, господа.
Растрепанное пугало в центре октагона с трудом поднялось на ноги и принялось яростно хлопать себя по бокам, сбивая занявшиеся на одежде огоньки. После чего мутным взглядом посмотрело вокруг и вопросило:
– Хе-хе-хе?
– В нынешнем своем состоянии он, должно быть, несколько дезориентирован, – продолжал аркканцлер. – В конце концов, за две секунды проделал больше шестисот миль. Так что не набрасывайтесь на него, для его здоровья это сейчас опасно.
– То есть это как с лунатиками? – уточнил главный философ.
– В каком смысле?
– Ну, моя бабушка утверждала: если неожиданно разбудить лунатика, то у него отвалятся ноги.
– А это точно Ринсвинд? – декан недоверчиво поднял бровь.
– Разумеется, это Ринсвинд, – подтвердил главный философ. – Мы потратили столько времени, разыскивая его.
– С таким же успехом это может быть какая-нибудь опасная оккультная тварь, – упрямо возразил декан.
– С такой-то шляпой?
Шляпа и впрямь была остроконечная. В каком-то смысле. Своеобразная самодельная остроконечная шляпа, сварганенная из бамбуковых щепок и листьев кокосового дерева в тщетной попытке привлечь проходящее мимо волшебство. Примотанные травой ракушки образовывали слово «ВАЛШЕБНИК».
Хозяин шляпы невидящим взором смотрел прямо сквозь волшебников. Вдруг, словно влекомый внезапным воспоминанием о каком-то неотложном деле, рванулся, чуть не упав, из октагона и стремительно направился к выходу.
Волшебники с любопытством последовали за ним.
– Что-то не верится… А она сама видела, как у них отваливаются ноги?
– Не знаю. Об этом она не рассказывала.
– Кстати, казначей частенько бродит во сне.
– В самом деле? Гм-м, а если…
Ринсвинд, если именно так звалась «оккультная тварь», вышел из здания и направился в сторону Саторской площади.
Там было полным-полно народу.
Над жаровнями торговцев каштанами и горячей картошкой заманчиво дрожало жаркое марево, воздух полнился традиционными анк-морпоркскими уличными восклицаниями[8].
«Оккультная тварь» бочком приблизилась к костлявому человеку в огромном балахоне. Тот жарил что-то на маленькой масляной горелке, укрепленной на огромном лотке, который висел у него на шее.
Предполагаемый Ринсвинд с жадностью вцепился в край подноса.
– К-картошка есть?.. Пюр-ре? – полупрорычал он.
– Картошка? Нет, дружище. Есть сосиски в тесте.
Предполагаемый Ринсвинд застыл на месте. По щекам его потоком хлынули слезы.
– Сосиска в тессссттте! – вскричал он. –