каноэ.
Чудакулли восседал за рабочим столом, окруженный старшими волшебниками, которые по очереди пытались ему что-то втолковать – что было крайне опасно: обычно аркканцлер впитывал только те факты, которые ему нравились, остальное же отметал как полнейшую чушь и очень злился при этом.
– Значит, – зловеще произнес Чудакулли, – вы уверены, что это не сыр?
– Абсолютно уверены, аркканцлер, – подтвердил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Ринсвинд – это волшебник.
– В некотором роде, – поправил профессор современного руносложения.
– Не сыр… – протянул Чудакулли, упорно не желавший расставаться с полюбившимся ему фактом.
– Нет.
– А на слух – очень даже сыр. Вот сами послушайте: этот ринсвинд настолько нежен, что так и тает во рту…
– Чертпобери, никакой Ринсвинд не сыр! – прокричал декан, внезапно выходя из себя. – И не йогурт! И с кислым молоком он не имеет ничего общего! Ринсвинд – бельмо на глазу, вот кто он такой! Позорное пятно на белоснежном покрывале волшебства! Полный дурак! Неудачник! Да и вообще, чего спорить, его никто не видел с того самого… э-э, несчастного случая с чудесником, а лет уже прошло немало.
– Ах да, припоминаю… – по лицу Чудакулли расплылась мерзковатая улыбочка. – И еще припоминаю, что в те дни кое-кто из волшебников проявил себя не с лучшей стороны…
– Увы нам, увы, – поддакнул профессор современного руносложения и смерил хмурым взглядом декана.
Тот в ответ презрительно вскинул голову.
– Не знаю, как ты, профессор, но я в то время еще не был деканом, а поэтому в событиях не участвовал и знаю о них только понаслышке.
– По-моему, ты уже тогда входил в число старших волшебников.
– О да, но так уж сложилось, что в те дни я как раз навещал тетушку.
– Стало быть, весь город чуть не разнесло, а ты ничего не заметил?
– Моя тетушка, к твоему сведению, живет в Щеботане.
– Насколько мне известно, Щеботан тоже активно участвовал в событиях.
– …Вернее, неподалеку от Щеботана. В его окрестностях, если можно так выразиться. А окрестности у Щеботана довольно большие. До самого города еще ехать и ехать вдоль побережья, ну а потом нужно повернуть…
– Ха!
– Зато тебе, как я вижу, известны все подробности случившегося, – голос декана так и сочился ядом.
– Кому? Мне? О нет, я в тот момент был погружен в научные изыскания. Никого не видел, ничего не слышал…
– Половину Университета стерли с лица земли, а ты ничего не слышал?! – Декан вдруг опомнился и торопливо добавил: – Я-то лично при этом не присутствовал, но мне рассказывали. Потом. Когда я вернулся от тетушки.
– Да, но, видишь ли, у моего кабинета очень толстая дверь…
– Так вот, вернулся я и вдруг узнал, что главный философ был здесь, а значит, все видел и, может, даже…
– …Она обита такой плотной зеленой кожей, ну ничего не слыш…
– Вздремнуть