уши и закрыла глаза. Здоровый сон – верный признак чистой совести. И, как гласит народная мудрость, – совесть чиста, если ею не пользоваться.
В агентстве обещали, что на остановках можно принимать душ. Душевые на стоянках имелись, но времени было так мало, что в них никто не заходил.
Наталья взяла с собой две упаковки влажных детских салфеток. Детских, потому что только они продаются по сто штук, потому что они большие и, действительно, влажные. Если изобретатель таких салфеток еще жив, он попадет исключительно в рай.
Еще она захватила дюжину пар носков и меняла их утром и вечером, обтирая ступни салфетками. Те же салфетки фактически стали заменителем душа.
В первом же немецком туалете Леся переполошила попутчиц. Когда автобус затормозил на заправке, Наталья побежала к кабинкам ватерклозета первой. За ней неотвязно неслась Леся. Кабинок было две. Соседки быстро заняли их, остальные женщины выстроились в очередь. Не успела Наталья устроиться на сиденье, как послышался шум сливаемой воды, и Леся заорала, колотя в перегородку: «Наташа! Я унитаз сломала! Вода течёт и не останавливается! Я не виновата! Я ничего не делала! Что теперь будет?!» Леся выскочила из кабинки и дёргала дверцу той, в которой заперлась Наталья: «Открой! Я боюсь! Меня арестуют!!!» Пришлось выйти и объяснить очумевшей от неведомой цивилизации девице, что вода слив работает автоматически.
Чтобы как-то коротать время, Наталья начала писать письмо любимому, бесконечно-длинное письмо, десятки и сотни страниц признаний в любви, воспоминаний, и описаний своего путешествия.
Потом она пошлёт ему несколько писем, но… Письма интересно писать, когда на них приходят ответы. А он не отвечал. Безответные письма, как безответная любовь, – это же ерунда какая-то!
Безответные письма первоначально трансформировались в безнадёжные письма, потом – в неотправленные письма, и потом – в дневник. Наталья купила толстую тетрадь в клеточку, в твёрдом переплёте, подписала аккуратно, как прилежная школьница, на первой странице вывела: «Нелегалка. Записки сумасшедшей» и поставила дату отъезда из России: 14.05.09.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Записки сумасшедшей
Мы ехали и ехали по Германии. Я то засыпала, то просыпалась. Великанские ветряки сменили бесконечные, скрывающие горизонт, холмы.
Облака скользили по небу, а их тени образовывали на лесах и полях причудливую маскировочную сетку, сквозь которую вдруг цветными пятнами проглядывали деревни, вспыхивали шпили на церквушках.
Нюренберг. Залатанный асфальт, подстриженные через раз газоны, расписанные хулиганами стены, старинные башни, церкви, мелкий мусор на улицах, велосипедисты, светофоры для велосипедистов. Негры, китайцы, евреи, индусы на улицах – Гитлер застрелился бы, не начав войны, если бы у него была машина времени.
Все это время мы с любимым перебрасывались смсками. Под Мюнхеном он прислал очередную, заканчивающуюся