со мной нормально» – «Хорошо. Хотя, мне это не нравится».
Я нажала отбой и отдала трубку Ольге. Она смотрела, ожидая объяснений. Я кашлянула: «Я сделала родственникам сюрприз. Никто не знает, где я. То есть, не знал. Теперь семья в курсе».
Нарядившаяся Саша после сеанса телефонной связи поднялась в истерике. Ей велели переодеться: грудь прикрыть, ноги не выставлять. Все кинулись к чемоданам.
Я с самого начала надела длинную юбку, льняную, в коричневую клетку, и красную майку. Краситься не стала.
Кровати забросали брюками и футболками, на смену шортам и топикам.
А я валялась и слушала колокола. Каждые пятнадцать минут они отбивали часы и четверти. Звон не раздражал, от него по коже бегали приятные мурашки, а когда колокола смолкали, в воздухе долго-долго висел разнотональный гул. Я считала: «Один, два, три, четыре, пять… десять!» Гул терялся где-то под крышами городка.
Едва переоделись, всех снова свистнули вниз. Красавицы замерли. Я встала с постели и потопала по ступенькам.
Нас оценивающе осмотрела худенькая девушка, затем произнесла на чистом русском: «Синьор, за 60, ищет хозяйку в дом. Намерения самые серьёзные. Синьор работает, у него свой дом и свой бизнес».
Ольга указала на меня: «Поедешь?» Я на автомате вскинула руки, скрестив их на груди (у итальянцев – знак отказа) и, забыв, что передо мной русские, воскликнула: «No! Mai!» (Нет! Никогда!)
Ольга покачала головой и обратилась к Рае: «Ты?» Рая довольно засмеялась: «Да!»
В агентстве нам говорили, что если кто хочет здесь выйти замуж, то устроят без проблем. Надо лишь предупредить. Эта тема обсуждалась по дороге, трое были не прочь устроить своё счастье в Италии, Рая среди них. Но не я.
Девчонки пристали ко мне: Почему я отказалась? Почему предложили мне и Рае, а больше ни на кого не посмотрели?
Я призвала к логике: «Если мужчина изъявил желание взять в дом женщину, вероятно, он объяснил, какой тип его устроит. Мы с Раей почти одного роста, одной комплекции, одного возраста. У нас только причёски разные. Получается, мы подошли к требованиям потенциального жениха. Другое дело, – если Рая ехала сюда с конкретной целью: найти мужчину, получить гражданство и остаться здесь жить, то я даже в мыслях не заикалась о подобном».
Раю увезли. Мои попутчицы снова переоделись.
Через полчаса – аврал! – очередные смотрины. Я опять направилась вниз первой. Потому что я – дисциплинированная.
Мы выстроились перед семейной парой, лет пятидесяти. Хозяйка о чём-то говорила с ними.
Я бочком отодвинулась к окну и любовалась на церковь. Что я здесь делаю? Куда меня могут взять? Я даже сегодня, когда все бормочут, как перед экзаменами, глаголы и прилагательные, пишу длинное-длинное письмо своему любимому. Я выучила два слова: «Ti amo» (Люблю тебя). Ну, и ещё из песенок помню: «Чао, бамбина», «уно моменто» и «бандито-гангстерито». А, ещё «Мама мия» и «Коза ностра», но, как это переводится,